В зале – герои вчерашних дней: Андраник Мигранян[158], Виталий Третьяков[159], президентские помощники – еще ельцинские и даже, не исключаю, горбачевские. А солировал, понятное дело, сам Геннадий Эдуардович, объявивший, что он открыл новую область научного знания – политсофию. С чем ее едят, я (старый позитивист, как было сказано) так и не уразумел, а вот многочисленные гипсовые бюсты античных философов, в кругу которых шла дискуссия, помню отлично.
Превращая «Литературную газету» из официозной «Литературной правды» (по аналогии с «Комсомольской» или «Московской») в Гайд-парк[160] при социализме, Александр Борисович Чаковский[161], надо думать, выговорил у властей два условия.
Первое – обозревателем или заведующим отделом мог быть беспартийный.
И второе – обозревателем или заведующим отделом в «Литературной газете» мог быть еврей.
Оно конечно, русских беспартийных, как приравненных к ним евреев-коммунистов, и в других редакциях хватало. Но выдвинуться на заметную, как сейчас бы сказали, позицию им было трудно. Поэтому Сырокомский или легендарный Индурский[162] возглавлявший московскую «Вечерку», воспринимались, безусловно, как исключение из общего негласного правила.
А тут – все флаги в гости к нам…[163] Флаги и потянулись – один другого профессиональнее. А за ними и авторы – один другого блестящее.
Что привело, конечно, к перекосам в национально-кадровой политике редакции. О тех, кто сообщал про эти перекосы Центральному Комитету нашей партии, пусть расскажут другие. Но и я помню, как первая моя «литгазетовская» начальница, земля ей пухом, искренне недоумевала:
«Но ведь это и в самом деле несправедливо: башкир по статистике в стране больше, чем евреев, но башкир в редакции всего один (Ахияр Хасанович Хакимов[164], член редколлегии по литературам народов СССР), зато евреев…» И она начинала загибать пальчики.
Мой коллега по 70-80-м Олег Мороз[165], комментируя в Фейсбуке одну из моих новелл, сравнил вторую (нелитературную) тетрадку старой «Литературной газеты» с тетрадкой первой, собственно литературной – к явной невыгоде для последней. Вторая, нелитературная, да простит мне Олег Павлович вольный пересказ его коммента, на протяжении многих лет посылала луч света в темное царство советской действительности, тогда как первая, литературная – экая паршивка! – советской власти что есть мочи прислуживала.
Взгляд, конечно, варварский, но (в целом) верный, как сказал бы сами знаете кто, и я далек от намерения разрушить представление, сложившееся еще в те приснопамятные времена. Правда, два десятилетия, отданных словарному промыслу, прочно приучили меня, сколь возможно, уклоняться от оценочных суждений и держаться, опять-таки сколь возможно, точности при характеристике как происходящего, так и давно случившегося. Поэтому я так люблю давать справки, всегда скучноватые, но иногда полезные.
Итак, справка. Задуманная (не знаю уж, насколько сознательно) как дискуссионный клуб в условиях реального социализма, «Литературная газета», тем не менее, была и оставалась, прежде всего, органом Союза писателей СССР. Там, на улице Воровского, сидели – говоря по-нынешнему– члены ее совета директоров, которые, неся ответственность только перед подлинными владельцами (ЦК КПСС, Совмин, КГБ, МИД и проч.), вели все оперативное управление газетой. Разумеется, неусидчивые акционеры то и дело тоже вмешивались «в теченье месячных… изданий», но напрямую, каждый день и каждую минуту руководили редакцией, повторяю, именно так называемые «рабочие» секретари[166] правления СП. И им, что очень важно, было глубоко начхать на Госплан, Аэрофлот, собес, прокуратуру и все прочие ведомства, тяжбами с которыми так прославились «литгазетовские» отделы экономики, коммунистического воспитания, науки, писем и, кажется, еще один, забыл какой, отдел. Зато им – членам совета директоров – было глубоко не наплевать на их собственное благополучие, на их собственный символический капитал и вообще на порядок в идеологических войсках, вверенных их попечению.
Это понятно?
Я еще кое-что расскажу о кунштюках, какие выкидывало в те годы писательское начальство. Но что кунштюки? Гораздо тяжелее переносилось рутинное каждодневное давление, какое испытывали сотрудники литературных отделов и от какого были почти свободны «золотые перья» второй тетрадки.
158
Мигранян Андраник Мовсесович (1949) – политолог, кандидат исторических наук. В 1993 году он был членом Президентского совета, а с января 2008 года руководитель нью-йоркского представительства Института демократии и сотрудничества, то есть одной из двух – по утверждению В. В. Путина – российских неправительственных организаций за рубежом, получающих финансирование из России.
159
Третьяков Виталий Товиевич (1953) – журналист, политолог, бывший главным редактором «Независимой газеты» в 1990–1995 годах. Ныне является деканом Высшей школы телевидения МГУ, автором и ведущим программы «Что делать? Философские беседы» на телеканале «Культура».
160
Гайд-парк – королевский парк в Лондоне, известный прежде всего тем, что тут, как сообщает Википедия, находится Speakers Corner, где традиционно оттачивают свое красноречие разного рода ораторы и проповедники.
161
Чаковский Александр Борисович (1913–1994) – один из наиболее высокопоставленных и титулованных советских писателей: Герой Социалистического Труда (1973), лауреат Сталинской (1950) и Ленинской (1978) премий, Государственных премий РСФСР (1980) и СССР (1983), главный редактор журнала «Иностранная литература» (1955–1962) и «Литературной газеты» (1962–1988), секретарь правления СП СССР (1962–1991), депутат Верховного Совета СССР (1966–1989), кандидат в члены, затем член (1986–1990) ЦК КПСС. Перечитывать его сейчас незачем, а вот помнить стоит.
162
Индурский Семен Давидович (1912–1988) – многолетний главный редактор газеты «Вечерняя Москва» (1966–1988), при котором она, по всеобщему мнению, достигла своего наивысшего расцвета.
163
«Все флаги в гости к нам…» – «Редакция, – свидетельствует Ю. П. Изюмов, пришедший в газету в 1980 году, – сложилась интернациональной. У нас работали евреи, русские, армяне, татары, башкиры, абхазец, поляк, венгр, немало таких, кто произошел от смешанных браков или состоял в таковом. Два русских зама главного были женаты на еврейках, еврей ответственный секретарь – на русской… Не помню, чтобы когда-то что-то возникало на национальной почве. Боюсь громких слов, но по справедливости «ЛГ» в миниатюре отражала по тогдашней терминологии «новую историческую общность людей – советский народ» (Ю. Изюмов, http:// izyumov.ru/Vospominaniy_rG/kollegi.htm).
164
Хакимов Ахияр Хасанович (1929–2003) – башкирский прозаик, народный писатель Республики Башкортостан, в 1967–1992 гг. член редколлегии «Литературной газеты» по разделу литератур народов СССР. Однажды, во время какого-то стремительного обсуждения в редакции я – в его присутствии – позволил себе бросить второпях: «Ну, об этом пусть лучше кто-нибудь из нацменов напишет». И тотчас же помертвел от вопиющей бестактности своих слов. Ахияр Хасанович, не посмотрев на меня, повернулся и вышел. Я тут же за ним: «Простите, что я Вас задел!..» – «Вы, – высокомерно смерил глазами меня, нижнего чина, да еще и мальчишку, Ахияр Хасанович, – вы не сможете меня задеть». Тоже, знаете ли, школа; до сих пор помнится.
165
Мороз Олег Павлович (1938) – в течение тридцати шести лет работал в «Литературной газете», был там обозревателем и заведующим отделом науки. Уйдя в 2002 году на вольные хлеба, выпустил более десятка книг о политической истории России на рубеже XX–XXI веков.