Мгновенно стало скучно и тоскливо, захотелось прижаться к маме, и даже вредный Мэрвин показался сносной компанией.
– Прошу пощадить мою шею, – мягко выговорил Киринн, и Мидир не смог не обернуться.
– А что с ней?
– Боюсь, Воган порежет ее, если узнает, что вы не ели!
– Ну р-р-радно, – шваркнул носом Мидир. – Только ради твоей шеи.
Киринн принес деревянный поднос, откинул льняную салфетку. Два куска серого хлеба, узкие, чтобы войти в любой поясной кошель, и рубленая котлета посередине. Аж слюнки потекли.
– Это дежурный перекус стражей, так что можете считать себя в исполнении «при оружии».
Мидир знал эту фразу. «При оружии» означало охранять кого-то важного для Дома. Вроде почетных гостей или королевских особ. Им в цитадели тоже запрещалось носить оружие – кроме коротких кинжалов – говоря, что с охраной королевских волков они чувствуют себя не хуже, чем при оружии.
Он решил было не есть, проявив гордость, но понял, что уже сжевал хлеб и мясо, когда доел его и облизнулся.
– Мой принц, что все в жизни не просто так. Каждое событие дарит вам что-то, что можно использовать. Это незабываемый опыт, потому что все происходит именно с вами. Это не прочитано, не продумано, но – прожито. Используйте.
Киринн поднял ладонь, словно хотел постучать Мидира по колену, но, видимо, передумал, раз убрал руку. Второй принц не озадачился этим, скорее, разобиделся. Киринн, вздохнув, вышел. Коридор был совершенно пуст, слабый свет, льющийся из круглого окошка у потолка камеры, погас окончательно, лишь вдали перескакивали со стены на стену отблески факелов.
Вздохнул. Спать не хотелось совершенно. Он промерил собственную камеру: пятнадцать шагов в длину и десять – в ширину. И зачем такая большая? Зевнул и когда решил, что не уснет, глаза закрылись сами.
Утром веселый солнечный луч осветил другую сторону коридора, и Мидир проснулся. Нос замерз, все тело затекло от неудобной позы. Встал, откинул плащ Киринна, каким-то образом оказавшийся на его спине. Ополоснул руки и лицо водой из кувшина, решив предложить отцу провести воду в камеры. Это просто неприлично, встречать тюремщиков неумытым! А если бы ему не оставили воды?
Солнечный луч опускался, означая, что солнце восходит, а брат все не спешил к Мидиру в гости. Лекцию прочитать о правилах вежливости королей или просто позлорадствовать. опять никого не было! Неужели мама и Вотыты про него забыли?
Мидир вздернул голову – нет, про него просто невозможно забыть! Попробовал обернуться: получилось с третьего раза, и с удовольствием побегал по клетке, то есть по камере. Вернулся в обычный облик, пожалел, что не может оглядеть себя, и прислушался. Уже почти полдня прошло, а к нему никто не шел!
Наконец вдалеке послышались чьи-то шаги.
– Киринн, чего так дор-р-рго? – возмутился Мидир. – Я есть хочу!
Киринн поклонился, хоть это и выглядело через решетку невесть как странно. Открыл камеру и протянул Мидиру хлеб с мясом. Мясо было вяленое, но вкусное. Мидир любил больше сырое, желательно с кровью. Вкуснее всего было свежее, которое он однажды стянул из-под руки Вогана, но повар отобрал и прочитал целую нотацию, что сырое мясо едят только дикие животные, а ши стоят над ними, так что нечего и думать о подобном. Вот раз в год загнать ночью какого-нибудь кролика – это нормально, это почетно. Но не во время благой трапезы в сердце Светлых земель! Мидир тогда скривился, но урок усвоил.
– Хм… – почесал затылок Киринн и присел рядом с Мидиром. – Прости, что нет горячего. Воган меня сварит в чане с кипятком. Тут такое дело… Кажется, заперт не ты один.
– Да? – с восторгом воскликнул Мидир. – А кто еще? Принц? Корор-р-рь?
– Мы все.
– Совсем все? – восхитился Мидир.
– Те, кто находится тут, в тюрьме. Вообще-то я тут редкий гость, – неловко пожал плечами Киринн. – Да и волков держат в тюрьме крайне редко. Обычно все решает владыка, решает быстро и бесповоротно. Либо покаяние и служение в отдаленных краях, либо… – Киринн откашлялся. – Двери закрыты королевским словом, а Мэрвин, видимо, гуляет другими коридорами. Я пытался найти иной выход, но… Так что будем сидеть, пока Мэрвин не смилостивится, или пока вы не извинитесь, признавая свою вину.
– Значит, никогда, – дожевал Мидир еду. – А что с мясом?
– Запасов хватит на несколько месяцев.
– Я не хочу стор-р-рько сидеть! – возмутился Мидир.
– Хочешь, можешь погулять. Я тебя выпущу.
– Нет уж!
– Отчего? – заинтересовался Киринн. – Вы не желаете пройтись?
– Ты же потом будешь виноват! Из-за меня. Мне и здесь неплохо. Благодарю тебя за плащ!
– Не мерзнуть же маленькому волку из-за больших разборок? – улыбнулся Киринн. – Нет, большому волку! – поднял он руки, предвосхищая возмущение Мидира. – Знаешь, я много столетий охранял немирье.