Но Вова проснулся. Солнце светило вовсю и уже напекло ему дыню.
Тело болит, согнутые ноги затекли, но все равно отдохнули. Во рту помойка, надо хлебнуть воды... Он помнит - в бухте могут быть звери, прежде чем показаться, выглядывает... никого. Попив, заходит поглубже, всматривается в воду - голяк, рыбы не видно, а вода ледяная, аж ноги крутит. Один пахан рассказывал, как под Сургутом они жрали мороженный трупак ихнего корефана, а получилось зря – на другой день их замели... а Сема-расписной, когда был в бегах, отрезал с голодухи небольшой кусок собственной жопы, и сварил... а кстати! Тут же зверье должно шастать. Сесть в засаде и подождать, авось повезет...
Вова прикидывает, где спрятаться и как половчей завалить зверя, далеко от тропы нельзя, можно упустить, а близко - учует... лучше всего наброситься, когда зверюга будет пить, но место сильно открытое... попробовать подкатить тот камень? Здоровый, сука... тяжелый, бля... ни с места. А на хрена мучаться? Можно маленькие натаскать друг на друга, ну да... типа будет такая стена. Хорошо бы еще зверь попался не крупный, а если опасный, то забуриться в расщелину...
Вова подбирает камни, укладывает... один длинный острый камень ему понравился - кинуться, оглушить по голове этим камнем, а потом заколоть... еще можно поснимать с себя ветошь, связать, типа сеть... хотя нет, если зверь подерет одежду когтями, будет совсем хуево - гнус зажрет насмерь и ночи холодные.. можно будет содрать шкуру, конечно... да ну, бля, он же не Маугли бля какой-то... надо примериться, как он выскочит из засады.
Вова кладет, почти ставит на берег свою заскорузлую куртку, прячется за баррикаду, сжимая в руке острый камень. Вот он, пьет типа, ну давай... раз, два, три, ну, бля!! Он бросается к куртке и чувствует дикую боль в левой ноге, о бля!... Боль пронзает до самого мозга, Вова падает как подкошенный, вдобавок поранив ладонь острым камнем. О-ху-у-еть... вроде с утра было еще терпимо, бля, бля, бля, как же больно! Он пробует встать... он не может опираться на левую ногу... не... так он не накроет зверюгу, скорей наоборот. Вода дает облегчение, но стопа как-то странно раздулась, опухла... неужели вывихнул? Скорей всего, а хули рванул, как тупой маклак... И тут вдруг - горячая вспышка во весь Вовин мозг! Бля! Как же просто! На хуй ебаную баррикаду! Тропа ведь одна! Ловушка! Надо вырыть яму посреди самой тропы, закидать ветками, засесть в кустах и зверь сам попадется.
Вова роет ножом, острым камнем, руками... понятно, пока он тут маячит, звери не пойдут на тропу, но ничего, уже скоро... В небе ни облачка, солнце висит и жарит прямо над ним, он уже несколько раз окунался и высыхал, нога пухнет и дергает, рукам хоть бы хрен - толстая грубая шкура, как у слона. Яма растет. Надо не меньше метра, а то выскочит... а еще можно обстругать крепкую ветку, сделать кол и колоть зверя сверху... только нож надо подточить о камень... запах сырого кровавого мяса, а что, сырое тоже хавать можно... Он уже не достает руками до дна, надо рыть изнутри… стены ямы приятно холодят, и камешки влажные... зато у них с Серым будет свое бомбоубежище, скорей бы уже эта война началась. Всех разбомбят, а они выживут и заберут все продукты... и машины с мотоциклами... даже и самолеты можно, только как ими управлять непонятно... Таньку Колесникову тоже надо пустить в убежище, она красивая, жалко, если умрет... а родителей не жалко, может, хоть бить не будут... Черт! Шум вертолета, ну да! Нарастает! Как же он это, бля! Чуть не вырубился случайно...
Вова мигом откатывается в кусты, бля-я! Ежевичные. Всю рожу подрали, но как вовремя он услышал вертолет... кажется пронесло. А яма нормальная, хули дальше рыть, глубокая уже яма... Он срезает еловые ветки, прикрывает ловушку, все... а, еще надо кол.
Солнце клонится к закату, Вова прячется в дальних кустах. Если зверь провалится в яму, сразу не вылезет, а так хоть не учует. Он всматривается сквозь расплывающуюся зелень, тихо, никого... комарье искусало, нет живого места, безумно хочется пить... спуститься к реке? А вдруг он спугнет проклятую зверюгу... суки... где же их носит... только бы не заснуть. Зеленое месиво качается, усыпляет... Вова в отключке, ему кажется, что кто-то нежно вылизывает его тело, будто огромным мягким языком... может это Нинка? Не, откуда тут Нинка... что-то окутывает его тело, что-то зеленое, пушистое... теплое, как кисель, который в детстве ему варила мама... или это мама? Мама купает его, трет шершавой мочалкой...
Вова завалился набок, очнулся. Блядь, почти темно! Кишки сводит, яма не тронута, где тут эта ебаная ежевика... Наглотавшись кислятины, Вова спускается к реке, пьет... ни хуя не понятно, куда подевались все звери, неужели такие хитрожопые эти твари? Напившись и чуть успокоив в холодной воде распухшую ногу, он лезет в свою расщелину и сразу проваливается в черный сон...