Я когда-нибудь, может, брошу всё,
И пойду себе, просто так пойду,
По бескрайнему полю вольному,
Про себя один тихо помолюсь...
А любовь, она там, где плывут облака,
Где рождается свет, и от света строка,
Где рождается музыка,
А любовь, она там, где всегда и сейчас
Всё зависит от Бога и немного от нас,
Всё зависит от Бога и немного от нас...
Не бывает так, чтобы жить без любви,
Ты окликни меня, ты меня позови,
Бесконечна дорога, но вчера и сейчас
Всё зависит от Бога и немного от нас,
А любовь, она там, где плывут облака,
Где рождается свет, и от света строка,
Где рождается музыка,
А любовь, она там, где всегда и сейчас
Всё зависит от Бога и немного от нас,
Всё зависит от Бога и немного от нас,
От нас...
Белым саваном лёг
За туманами путь,
Разве что-то забыть?
Разве что-то вернуть?...
Только звёзды высоко свой продолжат рассказ,
Всё зависит от Бога. И немного от нас...
А любовь, она там, где плывут облака,
Где рождается свет, и от света строка,
Где рождается музыка,
А любовь, она там, где всегда и сейчас
Всё зависит от Бога и немного от нас,
Всё зависит от Бога... И немного от Вас...
Ко второму куплету волосы Доры начинают блестеть золотом, Дора и Гарик всю песню глядят глаза в глаза, а на последнем припеве они тянутся навстречу, обнимаются потеснее и впервые в жизни целуются по-настоящему, и стоят, прижавшись в первом поцелуе, до самого конца. Лишь тогда, когда музыка давно отзвучала и половина фонарей погасла, Дора и Гарик нехотя размыкают губы... и обнаруживают, что в ресторане остались они одни. После чего так же нехотя они выходят в коридор и идут к своим каютам.
ДОРА: Ну, Гарри, я как знала, что нужно было соглашаться. Второй незабываемый вечер подряд!
ГАРИК: А уж у меня-то...
ДОРА (мечтательно): То ли ещё будет, вот увидишь!
ГАРИК: Жду не дождусь! Зная тебя... (ехидно подмигивает)...
ДОРА: Говорила я тебе или нет, что тот поцелуй был авансом? А сам-то подарок я тебе давно уже приготовила. Сейчас только дойдём...
ГАРИК: А я говорил тебе или нет, что люблю тебя?
ДОРА: Повтори ещё!
ГАРИК: Дора... Я люблю тебя...
ДОРА: А я люблю тебя, Гарри...
Они снова целуются, заходят в каюту, и вешают на дверь табличку: «НЕ БЕСПОКОИТЬ!» Дальнейшее остаётся за кадром, иначе рейтинг фильма был бы «Только для совершеннолетних».
Кадр меняется, надпись на экране «20 января 1995 года». Гарик снова в каюте у чекистов.
КОМИССАР: А знаешь ли ты, Гарик, что ты у нас по разработке проходишь, и причём давно?
ГАРИК: В каком качестве, тащ комиссар?
КОМИССАР: В качестве особо ценного свидетеля под шифром «Пионер». Это всё Септимы идея была, учительницы твоей. Она, как ты в её поле зрения попал, сразу так и предложила.
ГАРИК: Зрела в корень, стал-быть, тащ комиссар. Вот только чем сие грозит лично мне?
КОМИССАР: Пока не будешь нарушать советских законов – ничем. Но в дальнейшем постараемся вытащить тебя и эту твою подругу, как её... Дора?
ГАРИК: Так точно, тащ комиссар.
КОМИССАР: Вот, и твою Дору к нам, дать обоим вам гражданство и поселить, куда укажешь.
ГАРИК: Вот за это огромное Вам спасибо, тащ комиссар. В знак признательности могу передать в дар Советскому государству библиотеку некоего мэтра Николя Фламеля.
КОМИССАР: Чего? Фламель? Тот самый Николя Фламель, гениальный учёный-алхимик средневековья?
ГАРИК: Точно так, тащ комиссар. Создатель философского камня до кучи. Совершенно случайно я был с ним знаком, уже в этой жизни, разумеется.
КОМИССАР: А самого его сагитировать никак?
ГАРИК: Увы, тащ комиссар, в прошлом году он покинул сей бренный мир. А библиотеку свою завещал нам с Дорой, поскольку именно мы нашли и вернули ему камешек, им сработанный. Так что... лично мне, если честно, алхимические фолианты без надобности, я всё равно латынь не понимаю, но думаю, что те, кому надо, будут такому приобретению рады.
КОМИССАР: Не то слово «рады»! Академия наук на уши встанет, в очередь выстроятся товарищи учёные, когда только слух пронесётся, что библиотека Фламеля найдена и находится в Москве. Твоим книгам цены нет! У нас никаких денег не хватит, чтоб законную четверть клада выплатить. Это уже и не только гражданством, Гарик, это уже чем-то посущественнее для вас обоих пахнет. Так что бери в охапку твою подружку и тащи к нам на пароход, будем и ей советское гражданство выписывать. Я со своим начальством уже говорил, они не возражают.
ГАРИК: Так и Дора моя не возражает. Я с ней тоже говорил, про то, что хочу убраться из Англии в Советский Союз, она двумя руками «за» и хочет уезжать со мной.
КОМИССАР: Тогда я вообще проблем не вижу. Так что приходите вдвоём, а мы тут подумаем.
ГАРИК: Договорились, тащ комиссар.
КОМИССАР: Ладно, иди, Штирлиц, тебя, наверное, уже ищут.
Новый кадр – Гарик, Сьюзен и Дора смотрят телевизор и видят картину бесчинств майданных скакунов. По телевизору ясно видно, как обритые наголо и татуированные молодчики жгут магазины, переворачивают автобусы и исписывают стены лозунгами типа «Кромвель приде – порядок наведе» или «Шотландяку – на гиляку».
ГАРИК: А всё-таки хорошо, что Дафна и Астория уехали и там остались. Теперь за них можно не беспокоиться.
СЬЮЗЕН: Ну да, их бабушка и дедушка наотрез отказались отпускать.
ГАРИК: Ясен пень, сам бы отказался, учитывая, что вон оно что творится (кивает на телевизор). Уверен, что по итальянскому телевидению все эти кадры тоже показывают, а итальянцы – народ куда более темпераментный, наверняка раздули истерию...
ДОРА: Ты прав. А ещё Италия на континенте, там англичан не очень любят.
ГАРИК: Вот-вот, не говоря уже за тот факт, что в Италии вообще-то русская группировка войск стоит, им-то точно английские порядки любить не за что. Так что повезло девчонкам, что убрались вовремя отсюда подальше. Даст Бог, и мы летом уедем отсюда...
ДОРА: Ты о чём?
ГАРИК: А о том, что на русском пароходе мне намекали, что место мне уже зарезервировали и, когда домой пойдут, то и меня с собой возьмут. Ты как, со мной?
ДОРА (мечтательно): С тобой – хоть на край света!
ГАРИК: Так и договорились, сходим к ним туда, да я с ними поговорю. Пойдём?
ДОРА: А давай!
Кадр меняется, надпись «20 февраля 1995 года», теперь Гарик и Дора заходят в каюту чекистов, и комиссар протягивает Гарику руку.
КОМИССАР: Ну что, Гарик Вованыч и Дора Батьковна, поздравляю вас. Пришли ваши бумаги из Москвы. Так что вот... (достаёт из чемодана два советских паспорта)... Владейте. С сегодняшнего дня оба считаетесь гражданами Советского Союза со всеми вытекающими отсюда последствиями (шёпотом Гарику) А тебе, Гарик, также присвоено звание старшего сержанта государственной безопасности с зачётом твоего пребывания здесь в качестве выслуги. Будем у нас – выпишем тебе военный билет, чтобы всё чин по чину.
ГАРИК: Служу Советскому Союзу, тащ комиссар. Оказанное доверие постараюсь оправдать.
КОМИССАР: Уже оправдываешь. Ты нам этой библиотекой как помог. В Москве уже от радости ладони до локтей стёрли. Хотели, чтоб немедленно я отправил все те ваши сундуки, еле отговорил, что тяжёлые они, вертолётом всё не увезёшь. Решили, что на пароходе привезём. Моё начальство просило передать, что предоставит вам жилплощадь там, где вы укажете. Прямо, говорят, в Москву приедете, карту расстелем, куда пальцем ткнёшь – там квартиру или участок под дом и дадим.
ГАРИК (переглянувшись с Дорой): Да нам бы... один на двоих, тащ комиссар (Дора согласно кивает и прижимается к Гарику).
КОМИССАР: Ага, уже обо всём договорились, значит? Поздравляю, совет вам да любовь! На свадьбу не забудь пригласить!
ГАРИК: Конечно, пригласим, тащ комиссар. Дожить бы ещё до свадьбы этой.