Здесь же вид громадного корабля с надписью «ГАНГУТ» на носу, резавшего волны мощным форштевнем, внушал уважение.
Шел в колонне и еще один гигант, ощетинившийся орудиями и ракетными контейнерами линейный корабль, на носу которого было написано «ЛАВРЕНТИЙ БЕРИЯ», тоже под советским флагом.
Третьим шел еще один авианосец, судя по отсутствию дыма из трубы, тоже атомный, но написано на нем было «KARL MARX» и флаг на нем был поднят гэдээровских ВМС.
Дорога до Бремерхафена, порта в братской ГДР, заняла еще одну ночь, и к обеду следующего дня мы увидели порт с десятками и сотнями кранов, множеством кораблей самых разных разновидностей.
Товарищ комиссар долго пропадал в радиорубке парохода, а потом, пока «Ленин» входил в гавань, объявил нам всем:
- Товарищи, сразу от порта вас отвезут на вокзал, там уже будет ждать поезд до Москвы. Увы, сегодня без экскурсий, мне так сказали сверху.
Дошли, швартуемся, сходим на землю. Кое-кому несколько подряд дней качки пришлись не по нраву, но в целом все перенесли путешествие хорошо.
В порту нас уже ждали автобусы. Кое-как утрамбовываемся, задачка, кстати, и впрямь нетривиальная, если учесть, что народ вещи на год с собой брал, после чего едем на вокзал. С почетом, кстати, едем, в голове колонны «Мерседес» с мигалкой местной Народной полиции. Даже необычно как-то, в гэдээровской полиции – и «Мерседесы». Не знал бы, что здесь ГДР сделали из всей Германии сразу, а не только из северо-востока, в жизни бы не поверил.
Пути на станции необычные, в четыре нитки рельсы лежат. Поезд уже нас ждет, несколько синих вагонов с гербами СССР, вагоны, кстати, не международные, а обыкновенные, привычные, русского габарита то есть. Причем, судя по номерам и табличкам, категории «СВ», с двухместными купе. Над окнами еще написано «СПАЛЬНЫЙ ВАГОН ПРЯМОГО СООБЩЕНИЯ», вот оно как, значит, по высшей категории поедем.
Чекисты раздали нам билеты, в купе по два, нам с Дорой достались места рядом. Загружаемся, рассовываем чемоданы по полкам.
Вот как же знакомо все это! Четыре года в наших поездах не ездил, теперь действительно почувствовал, что домой вернулся. А комфорт такой, как я в прежней жизни даже не видал, вместо полки в купе – широченный мягкий диван, на котором можно растянуться во весь рост, не боясь высадить ногами стену, каковая опасность существует в узких английских вагонах. На верхней полке, по мягкости точно такой же, фактически еще один диван под потолок подвесили, два пакета с постельным бельем лежат. Вместо второго нижнего дивана у окна находится кресло, а рядом с ним – одежный шкаф и дверь в умывальник. Ну-ка, что там в билете… «СВЛ… Вагон I категории»… ничего себе, в прошлый раз таких вагонов уже по всей сети не оставалось, пара штук по тупикам да музеям – и все. Куда же здесь выгнулась генеральная линия партии, что такие козырные вагоны еще вовсю в ходу?
Глянул расписание. Поезд оказался регулярно курсирующим, сообщения «Бремерхафен-Москва», отправлялся в шесть вечера, то есть, судя по часам, через двадцать минут, и прибывал на Белорусский вокзал Москвы через полтора дня, в восемь утра послезавтрашнего числа. Останавливается в пути по станциям Бремен, Гамбург, Берлин, Франкфурт-на-Одере, Позен, Варшава, Брест, Барановичи, Минск, Орша, Смоленск.
На столике нашего купе лежит брошюра, в которой напечатана примерная схема линий советских международных поездов. Читаю. Оказывается, здесь проехать по железной дороге можно из обеих столиц Советского Союза во все крупные города социалистического блока, и даже за пределы его, есть поезда до Парижа, Брюсселя и Мадрида. Причем под международное сообщение приспособлено гораздо больше линий, чем это было в прошлый раз, и мы с точно таким же успехом могли ехать через Гродно, Вильно, Двинск и Режицу [101], с прибытием на Рижский вокзал вместо Белорусского. Ленинградские поезда так и ходят, и точка прибытия у них на Варшавском вокзале.
Впереди уже прицеплен арестантский вагон с зарешеченными окнами. К нему в сопровождении двух патрульных «Фольксвагенов» подъезжает полицейский «МАН», из грузовика вытаскивают Малфоя и Крауча, впихивают в вагон. Ничего себе, важные, значит, арестанты, раз за ними вагон-зак из самой Москвы, судя по номерам, гнали.
Подают электровоз, и состав чуть вздрогнул, когда прицепили.
По нашему вагону прошел проводник, заглянул во все купе, и сказал, что можно приходить за чаем.
Свисток, вагон чуть заметно дергается и сдвигается с места. Вокзал Бремерхафен медленно поплыл и пропал из виду. Пока едем через станцию, вижу множество контейнерных платформ с серпом и молотом, да и ширококолейный тепловоз тут же ошивается, вагоны расталкивает.
Городской пейзаж сменился сельским, и пролетают в окне поля и леса, деревеньки и городки.
- Все, как и в первый раз? – спрашивает Дора.
- Типа того. Только одна разница – раньше я в Германию на поезде не ездил. Как-то не получалось, все больше на юге отдыхал.
- Вот честное слово, даже не знала, что в поезде может быть так просторно. В купе можно спокойно лечь и спать.
- Ага, и тут сразу вспоминаем «Хогвартс-Экспресс», вспомни, как мы там сидели, не повернуться лишний раз, даже без учета того, что я там периодически на гитаре играл.
- Кстати, сыграй сейчас, а?
- А давай, ехать-то долго…
Так мы проехали через всю Германию, безо всяких остановок пересекли германо-советскую границу, а на следующий день, когда время уже подходило к обеду, я увидел заросшие лесом окрестности фортов Брестской крепости.
Вот, что значит, что никаких таможен внутри СЭВ нет. Судя по расписанию, переезжать германо-советскую границу, что недалеко от Лодзи [102], нам пришлось бы глухой ночью, и стоять на обеих таможнях как минимум по часу. Помню я, как на автобусе за границу выезжал. А тут проехали, нигде не задерживаясь, в Варшаве были в восемь утра. И сейчас вот поезд не спеша прошел по мосту через Буг и вкатился на пути брестского вокзала. Традиционной для иного времени перестановки колес не проходили – как оказалось, здесь еще в войну за наступающими нашими частями перешивали железную дорогу на русскую колею, чтобы наши паровозы могли беспрепятственно добираться до станций на занятой территории. Перешили, да так и оставили после войны, не стали разбирать, в итоге все самые важные магистрали от границы СССР и до портов на западных рубежах – совмещенные, и наша колея, и европейская. Вот откуда в Бремерхафене русские платформы, и вот почему наш вагон так легко и непринужденно доехал от Северного моря до Бреста.
Меняют локомотив, и снова наш поезд стучит колесами, отсчитывая километры пути до Москвы. Снова пролетают мимо поля и леса, теперь уже не немецкие, а белорусские, знакомые по прошлой жизни. Только тогда я чаще на автобусе в эту сторону ездил, поезда в том времени сильно дорогие были, да и ходили значительно реже. Тут же, смотрю, по железной дороге ездить и быстрее, и выгоднее по деньгам, чем на автобусе или на самолете. Нет границ, нет местечковых самостийностей на месте Союза. Почти все хорошие европейские курорты в этой истории оказались на нашей стороне, что Югославия, что Греция, что Северная Италия, и туда тоже бегают такие же вот спальные вагоны. Только французские да испанские курорты здесь «за них», то есть за таможенным барьером, так туда, во-первых, тоже поезда ходят, до Ниццы, Барселоны и Мадрида, а во-вторых, как лично мне, так и родного Крыма предостаточно. А если не в Крым, так и в братской Югославии неплохо будет.
Вечером прибываем в Минск. Город на первый взгляд меньше того, что я помнил, все же в прошлой жизни бывал там, и довольно часто. На месте вокзала должна была быть стройка нового здания, здесь же стоит довоенный, как и стоял, никому не мешает.
Пока стоим, охватываю взглядом город. Машин довольно мало по сравнению с тем, что я помнил, зато троллейбусы и трамваи идут по площади почти сплошным потоком.