Прошел в комнату, отведенную для первокурсников. А здесь не так, как в фильме был Гриффиндор показан, Хаффлпафф в полном соответствии со своими цветами напоминает большой улей, где каждому шмелю, то есть студиозусу, отведен свой личный сот. Нахожу свое имя, прохожу внутрь. Кровать уже заправлена, моя сумка стоит рядом, и гитара в чехле тоже. Пока распаковался, часы отбой пробили. Что ж, с почином, товарищи, путь к коммунизму будет долог и тернист…
[26] Давайте радоваться! (иврит)
[27] Давайте радоваться! Давайте радоваться и ликовать! Давайте петь! Давайте петь! (иврит)
[28] Вставайте, братья, с радостным сердцем (иврит)
[29] Шестиконечная звезда, известная как „Звезда Давида“, один из символов Израиля и иудейской веры
[30] Осквернить (феня)
[31] Индийцы и русские — братья (хинди)
[32] Негр (жарг.)
[33] Кино „Звезда по имени Солнце“ (сл.и муз.В.Р.Цой)
====== Глава пятая. Не только лишь все ======
Владимирский централ, ветер северный,
Этапом из Твери, зла немерено,
Лежит на сердце тяжкий груз,
Владимирский централ, ветер северный,
Хотя я банковал, жизнь разменяна,
Но не очко обычно губит,
а к одиннадцати туз…
Михаил Круг «Владимирский централ»
Вот уже месяц я нахожусь в стенах древней английской чародейской школы под названием «Хогвартс». За этот месяц список впечатлений, нелогичностей и просто затруднений стал таким, что никакого забора не хватит, чтобы описать в подробностях.
Начать следует, конечно же, с завтрака. Купленная по случаю скатерть-самобранка стала непременным атрибутом каждого приема пищи, поскольку жрать ту стряпню, что, как оказалось, давали в Большом Зале по рабочим дням, да и по выходным тоже, было решительно невозможно. «Овсянка, сэ-э-эр!» Как результат, все наши вместо овсянки и тыквенного сока имели на столе ароматнейшие булочки с маком, корицей или вареньем, яблоки, пахнущие садом, летом и солнцем, очень вкусные конфеты и душистый чай из большого пузатого бронзового самовара. Угоститься свежей булочкой и чаем приходили и с других факультетов, мы не отказывали никому. Практически поселился за нашим столом Тони Гольдштейн и его друзья-приятели из Равенкло, очень частыми гостями были Фред и Джордж Уизли с Гриффиндора. Слизеринцы не приходили вообще, видимо, прониклись идеями своей чистокровности и избранности до мозга костей. Как я узнал в процессе, выходцев не из аристократии туда не брали в принципе, что только подтверждало мою теорию о повально царящей там петушиной заразе.
Скатерть я использовал совершенно легально. В первый же день, как только мы все увидели, ЧЕМ нас будут кормить на завтрак, и услышали от Доры, что такая же ситуация имеет место быть практически всегда, я раскинул свою скатерть на весь наш стол и показал непонимающим однокурсникам, как должен выглядеть завтрак в правильном понимании этого слова. На вкусный запах свежайшей выпечки пришла мадам Спраут, которая, отведав русского чаю, сразу же на месте разрешила устраивать подобное угощение столько, сколько мне будет угодно. Так что традиция русских чайных посиделок начала плавно проникать и сюда. Со временем у нас стали угощаться и некоторые другие преподаватели, та же Вектор, к примеру.
Вслед за завтраком начинались суматошные поиски классных комнат. Несмотря на то, что мадам Спраут таки раздала нам расписания, где указывались номера комнат, найти иной класс было делом весьма непростым. Лестницы оказались движущимися и могли запросто унести не туда, кое-какие двери открывались только после того, как их хорошо обкладывали матом (еще чего не хватало, дерево щекотать или на коленях ползать!), классы часто меняли этажи, на которых расположены.
Не меньшие проблемы доставляли привидения. Но если на помощь отца Доминика, нашего призрака, мы могли рассчитывать, он нам всегда помогал и давал отеческое напутствие, а кого постарше, говорят, даже исповедовал, то остальные в лучшем случае были нейтральны. Хотя такого откровенного недружелюбия, как, к примеру, слизеринский Кровавый Барон, они практически никогда не показывали.
Водился в замке и полтергейст по имени Пивз, мелкий и противный, каждое появление которого значило для кого-то серьезную неприятность. Он так и норовил облить кого-нибудь водой или чернилами, испустить прямо над ухом громкий неприличный звук, зашвырять скомканными бумажками, словом, досаждал, чем мог. Попытки его урезонить успеха не приносили. Кончилось тем, что я один раз послал его… по-русски, и, говорят, у Дамблдора потом недели две было сильнейшее расстройство кишечника. Вернувшись оттуда, куда послали, Пивз какое-то время вел себя тише воды, ниже травы. Спустя пару недель, конечно, он опять взялся за старое, но к хаффлпаффцам больше не приставал.
Когда же мы все-таки находили нужный кабинет, начинались собственно занятия. Проходили уроки по-разному, и на каждом из преподавателей стоит остановиться подробнее.
Первым же уроком у нас была травология, которую вела наша же декан мадам Спраут. Вела она «с огоньком», подробно и образно объясняя нам про разнообразную растительность и методы ухода за ней. Там же я напросился помогать ей по уходу за садом, снимая с деревьев яблоки и копая картошку. Не сложнее, чем у себя на даче было, а мне только в радость после сидения за партой походить с лопатой.
За одну парту со Сьюзен Боунс, кстати, сама мадам Спраут меня посадила. А я взял и подружился с рыжей девчушкой. Портфель ей таскать стал, вкусностями всякими угощал. Пускай Джастин, Эрни и Эдди все время злорадствовали по поводу того, что я чаще общаюсь с девчонками, чем с ними — пусть орут! Года через три кто-то сильно пожалеет. Зато, когда я иногда по вечерам пел песни под гитару, как минимум одна благодарная слушательница у меня была. Хотя даже и не одна, а две, Дора, если ничем в это время не была занята, тоже от меня в таких случаях не отходила.
Кстати, оказалось, что здесь, на Хаффлпаффе, семикурсники играли роль вторых наставников у первокурсников, помогая малышне врасти в школьную жизнь. Догадайтесь, кого назначили в наставники мне? Правильно. Дора тоже была вне себя от радости.
Подруга Сьюзен, которую звали Ханна Аббот, на совмещенных уроках часто сидела за одной партой с Тони Гольдштейном. Мой еврейский приятель против такого расклада отнюдь не возражал.
Мадам МакГонагалл преподавала у нас трансфигурацию. На первом же уроке она, иллюстрируя свой предмет, превратила свой стол в свинью и обратно.
С этим столом еще хохма получилась. Урок у нас был с Гриффиндором, то есть — в присутствии воплощенной головной боли в лице Гермионы Грейнджер.
Заходим в класс, садимся. На учительском столе сидит полосатая кошка. Сидит прямо, не шевелясь, кошки так не умеют. Ну точно, мадам профессор превратилась. Нет, чтобы начать вдруг лапкой умываться, или лечь, пузо на солнышко выставить, чтобы погладили, за ушком почесали. Знаю ж я это, сам кошатник махровый, коты сидят относительно спокойно только в том случае, когда спят.
Прозвенел звонок, в класс заходят двое хлопцев, смутно памятных мне по церемонии распределения.
- Симус, все-таки опоздали.
- Ага, Дин, хорошо, что преподавательницы нет.
Велико было их удивление, когда кошка прыгнула со стола и превратилась в мадам МакГонагалл.
- Финниган, Томас, надеюсь, что следующий урок пройдет без опозданий. В следующий раз я не буду столь снисходительна и сниму с вас баллы.
Оба понуро поплелись за парты, а профессорша начала свою речь.
- Трансфигурация — один из самых сложных и опасных видов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любой, кто вздумает хулиганить на моих занятиях, покинет этот класс навсегда. Я вас предупредила.