Громче всего протестовала, конечно же, Гермиона. По ее словам, «нечего здесь выпячивать свое знание маггловского мира, это здесь никому не нужно, да и вообще не комильфо оскорблять столь знаменитого писателя». Ну-ну, ревнительница традиций магического мира, ну-ну. Знала бы ты, какое болото с лягушками есть по факту этот самый магический мир, не была бы ты такой восторженной. Но что поделать, если к нашим лекциям мадмуазель Грейнджер неизменно оставалась глуха аки тетерев.
Кличка «Сиятельное Ничтожество» прилипла к Локхарту намертво. Сам писатель-преподаватель, получив публичное унижение на двух уроках подряд, больше не пытался познакомить детей с «самыми кошмарными страхами», ограничившись зачитыванием своих собственных книжек и принуждением ученичков конспектировать их же. Чтобы у нас было законное основание не ходить на уроки Сиятельного Ничтожества, а его самого в упор игнорировать, мадам Спраут выписала Сьюзен, Ханне и мне справки о необходимости помощи ей по саду. Примерно такую же справку у Флитвика выбил Тони, собиравший бумаги для перевода в магический лицей Государства Израиль, что в городе Вифлееме. Позже к нам присоединились Дафна и Трейси, а вот Астория пока думала. Короче, фан-клуб писателя начал стремительно таять.
[45] Александр Розенбаум «Ша, братва» (сл.и муз. А.Я.Розенбаум)
[46] Немецкое ругательное выражение
[47] Аналогичное по смыслу предыдущему ругательное выражение, только на идиш
====== Глава десятая. А ты не пей из унитаза... ======
Интеллигент мечтает стать бутылкой,
Чтоб пивом мог залиться до затылка,
А пробку закупорить навсегда,
И чтоб не открывалась никогда!
Крестьянин хочет стать большим вагоном,
Затаренным отборным самогоном,
Большой цистерной хочет стать алкаш,
И чтоб внутри цэ-два-аш-пять-о-аш,
Спирт!
Дюна «Если б было море пива…»
Разговор с директором, которого я, скажу честно, ждал и опасался, все же произошел. Числа четвертого он меня таки вызвал. Зову в свидетели мадам Спраут, мало ли что, чтоб не было лишних вопросов.
Заходим.
- Добрый день, Гарри, мальчик мой. Проходи, — приветствует Дамблдор. — А Вы, Помона, зачем явились?
- Гарри поставил меня в известность о вызове к Вам, я присутствую как его декан.
- Ах, да, да, простите, совсем забыл. Присаживайтесь. Чаю хотите? Или, может быть, лимонную дольку?
- Благодарю, сэр, я не голоден, — вежливо отказываюсь. Во-первых, я и впрямь только что большую кружку чая навернул с булочками, а во-вторых, откуда я знаю, что за дрянь ты, борода многогрешная, в чай подмешиваешь.
- Пусть будет так, — кивает головой Дамблдор. – Я, собственно, позвал тебя, Гарри, по какому вопросу. Как поживает твоя тетушка?
- Стесняюсь спросить, какая, собственно, тетушка?
- Старшая сестра твоей матери, в доме которой ты живешь.
- А что, у моей матери была старшая сестра? – так, потоньше, потоньше.
- Неужели ты не знаешь? Гарри, мальчик мой, это же твои родственники и твоя семья.
- Какие еще родственники? Кого Вы, вообще, имеете в виду?
- Неужели имена Вернона и Петунии Дурслей тебе ничего не говорят?
- Увы, господин директор, абсолютно ничего. Я даже не знаю, кто они такие.
- Как же ты не знаешь своих опекунов? А они, между прочим, беспокоились о тебе, искали тебя все лето.
- Простите, господин директор, но по закону право опеки надо мной имеют совершенно другие люди. И именно у них я пребывал все время своих летних каникул.
- Но ведь твой друг Рональд Уизли ждал тебя у себя дома…
- Простите, Вы меня, очевидно, с кем-то перепутали. Я не поддерживаю никаких отношений с Рональдом Уизли и, что характерно, поддерживать их не собираюсь.
- А вот его сестра, юная Джиневра, этим фактом была очень опечалена.
- Повторяю Вам еще раз, профессор Дамблдор, Вы, должно быть, меня с кем-то перепутали. Я не поддерживаю с ними никаких отношений и совершенно в общении с этими людьми не заинтересован. И позвольте решать мне самому, с кем общаться, а с кем – нет. Надеюсь, это все?
- Что ж, Гарри, я тебя отпускаю, но будь, пожалуйста, более внимателен к людям. Возможно, ты слишком критичен и видишь их только с одной стороны, но в них же есть и другая! Кстати, Гарри, мальчик мой, ты не хочешь что-то мне рассказать?
Так, мать…, опять ты, пердун бородатый, мне по мозгам шаришь? А ну пшел вон нах, егулды сыктым ёкхэрэ елдыбабай [48]!
Старикан заткнулся на полуслове, и на его лице застыло такое выражение, будто бы обещанный и долгожданный «свет в конце тоннеля» оказался по факту идущим на полной скорости электровозом. Во всяком случае, Дамблдор вообще перестал реагировать на внешние раздражители, как бы уйдя в астрал. Не видя смысла дальше продолжать бесплодную беседу, встаю и направляюсь к выходу.
- Вот …! — в сердцах сказал я, когда мадам Спраут вела меня в наше общежитие. — Что этот долбаный пацифист имел в виду?
- Если честно, Гарри, я сама не понимаю.
- Не нравится ему, видите ли, что я с этим рыжим грубияном не общаюсь. Мне что, самому за себя решить нельзя, с кем дружить, а с кем нет?
- Конечно же, можно, ты здесь в своем праве. Позволь мне сказать пару слов, на правах твоего наставника?
- Да, профессор Спраут?
- Если честно, меня твой круг общения вполне устраивает. Сьюзен от тебя не отходит, вы всегда помогаете друг другу. Нимфадора, пока не выпустилась, тоже с тобой дружила. С Гольдштейном с Равенкло ты очень хорошо общаешься. Не могу не одобрить.
- Спасибо на добром слове, мадам Спраут.
- Кстати, а кого имел в виду директор, когда называл твоими опекунами?
- А, это я не хотел, чтобы он знал слишком много. Были такие неприятные в общении люди, настолько неприятные, что мне в конце концов пришлось спасаться от них бегством. Сейчас же моими опекунами являются Тед и Андромеда Тонкс, родители Доры.
- Ах, так ты у них теперь живешь?
- Да, мадам Спраут.
- Я помню Андромеду, когда она была студенткой. И Теда помню, он у меня учился. Они же в школе и познакомились, и поженились, и меня в гости на свадьбу приглашали. Прости, давно не заходила к ним, знаешь ведь, школьные дела, да и свой сад, ухаживать за ним надо. Зайду обязательно!
- Спасибо, мадам Спраут, я им передам.
- Надеюсь, ты и дальше будешь помогать мне по огороду?
- О чем речь! Конечно, мадам Спраут! Требуется помощь?
- Да, Гарри, надо бы выкопать старую малину. Домовикам я не доверяю.
- Давайте лопату, сейчас же и пойду, выкопаю.
- Спасибо тебе! Я еще Сьюзен пришлю, она тебе поможет.
На том этот нелегкий день и завершился.
Недобрый дедушка Дамблдор после того, как получил по мозгам, от меня отстал. Видимо, у него моим «псевдочукотским» заклятием отбило память, потому что он напрочь забыл все то, что успел мне сказать и о чем спросить. Может, это и к лучшему, ибо кто к нам с чем зачем — тот от того и… того, как говаривал товарищ Гоблин…
С течением времени стало понятно, что, начиная с этого года, у меня появилось как минимум двое преследователей. Первым следует считать малолетнего папарацци по имени Колин Криви, который подстерегал меня в коридорах школы, или на выходе из классов, или даже на прилегающей территории.
- Для чего это тебе надо? — спросил я его, однажды отловив в саду, где этот доморощенный фотограф прятался за кустом ежевики.
- Понимаешь, Гарри, я… я был так изумлен, когда мне пришло письмо из Хогвартса… и… я много читал о тебе…
- Ну, вот он я, увидел, и чё, легче стало?
- И… я очень хотел заснять тебя… Мои родители…