Поднимаемся в кабинет, там уже остальные чемпионы сидят, оскалившийся петух Монтегю и вейлочка Флёр, при моем появлении пробормотавшая что-то наподобие «рюс мюжик». Да-да, мадмуазель, ватники мы, и пора бы это уже кое-кому понять.
Там же присутствовал и знакомый по церемонии открытия мистер Бэгман, беседовавший с незнакомой дамой в лиловом наряде. Хотя почему «незнакомой», судя по книжкам, это та самая скандальная журналистка Рита Скитер, умеющая превращаться в жука и посредством этого здорово попортить кровь любому, кто окажется у нее на прицеле. Будем надеяться, что на борту «Ленина» окажется достаточно дихлофоса, чтобы свести энтомологическую угрозу к нулю.
- А вот и чемпион от русских! – заметил меня Бэгман. – Что ж, теперь все в сборе. Не нужно беспокоиться, это всего лишь церемония проверки волшебных палочек. Остальные судьи вот-вот прибудут.
- Простите, мистер Бэгман, а для чего нужно их проверять?
- Нам нужно убедиться, что ваши палочки находятся в полном рабочем порядке, чтобы никаких проблем, понимаешь, ведь они — ваши самые важные инструменты при исполнении ожидающих вас заданий, – ответил мистер Бэгман, словно сам прошел не одну такую проверку. – Эксперт сейчас наверху, с Дамблдором. А потом будет небольшая фотосъёмка. Позвольте Вам представить мисс Риту Скитер, – он показал на эту самую мадам в лиловом балахоне. – Она готовит небольшой материал о турнире для «Ежедневного пророка»…
- Ну, может быть, и не совсем небольшой, – улыбнулась мадам Скитер. Н-да, а улыбочка-то как у засиженного зэка, во все тридцать два золотых зуба. Не удивлюсь, если на пальцах под надетыми перстнями татуированные скрываются.
- Не могла бы я поговорить с Гарри, пока не начали? – сказала она. – Самый юный из чемпионов, знаешь ли, чтобы подбавить красок?
- Конечно! – воскликнул Бэгман. – Если только Гарри не возражает.
- А он, представьте себе, очень даже возражает, – отвечаю я, улучив момент, пока не схватили да не уволокли против воли.
- Но почему? – удивляется мгновенно проснувшаяся Скитер. – Ты не хочешь, чтобы я о тебе написала? Но это же большая честь, попасть на страницы газеты! Люди дерутся за право дать мне интервью!
- Пусть они делают, что им будет угодно, а вот лично мне ваша публичность и внимание читателей газет нужна примерно так же, как лягушке зонтик. Вы меня не трогаете, я вас никогда не видел.
- Впервые вижу таких людей! – широко распахнула глаза мадам Скитер. – Впервые слышу, чтобы людей вообще не интересовала возможность показаться на публике! Гарри, ты не болен? Ты подумай еще раз…
- Футуц кизда мэти, думнэ дзоу мэти, мамиллорэ йоши дутэ-н пуло! Ынкиде-ць ботул, рэпчигэ рэпэноасэ! Ту ши пе чел морт ыл скоць дин рэбдэрь! Ыць дэжгьок рытул, хыркэ бэтрынэ! Ыць скот балкыжий, вакэ ынкэлцатэ! Сэ те футэ кыний, момицэ крэкэнатэ! Футэ-о дин гарэ! [81] – прервал я тираду журналистки. Эффект от моей отповеди оказался ошеломляющим, мадам Скитер сдуло с места, прокатило по полу и изорвало в клочья все ее бумаги.
- Не х…хочешь – не н…надо, так бы с…сразу и с…сказал… – кряхтя и отплевываясь, поднялась с пола мадам Скитер. – С т…тобой оп…пасно св…вязываться, – простонала она, убедившись, что ее рабочий инструмент, то бишь перо ядовито-зеленого цвета, сломано в трех местах и завязано в узел. Не говоря больше ни слова, мадам Скитер покинула помещение.
- Что ж, – печально вздохнул Бэгман. – С репортажем вышла досадная неудача… О! Кажется, у нас гости! – вдруг воскликнул он, моментально повеселев. Видимо, было с чего, в комнату один за другим вошли Дамблдор, мадам Максим и товарищ Никонов, а за ними – непонятный старикан с бесцветными глазами.
- Разрешите представить Вам мистера Олливандера, – объявил Дамблдор, занимая место за судейским столом. – Он проверит ваши волшебные палочки, чтобы убедиться, что они в рабочем состоянии.
Так-так-так, вот и палочных дел мастер, встречи с которым я благополучно избежал три года назад. ВП у меня трофейная, и в тех редких случаях, когда я ее применял, не подводила.
- Мадмуазель Делакур, не могли бы Вы подойти первой, пожалуйста? – попросил Олливандер.
Красотка Флёр скользнула к палочных дел мастеру, протягивая свою палочку.
- Хм, хм, – сказал он, повертев рабочий инструмент француженки в длинных пальцах. – Такого я давно не видел. Розовое дерево, девять дюймов, а сердцевина…
- Волос с головы вейлы, ma grand-mère [82] – прощебетала вейлочка. Так-так, голосок у нее вполне себе приятен, когда не злится на неких присутствующих здесь ватников. Остальные, физические, достоинства упоминать лишний раз не буду, и так французская школьная форма их более чем подчеркивает. Хотя… на мой предвзятый вкус, у Доры ничуть не хуже…
- Да, – прошептал Олливандер. – Я никогда не пользовался волосами вейл, из них получаются слишком норовистые палочки. Хотя… кому как нравится… Орхидеус! – вдруг сказал мистер Олливандер.
Из палочки Флёр вырвался букет цветов. Вот оно как, а я по старинке тогда колдовал, по-русски с грузынским акцентом. Впрочем, и так ведь сработало…
- Очень хорошо, Ваша палочка в полном рабочем состоянии, – сказал Олливандер, подавая француженке цветы и палочку. – Благодарю Вас, мадмуазель Делакур. Теперь Вы, мистер Поттер, прошу Вас… и при всем уважении, я упорно не могу припомнить встречи с Вами лично… кажется, Вы так и не пришли в мой магазин…
Подхожу, протягиваю ВП. Взяв ее из моих рук, палочных дел мастер несказанно удивился.
- Где же Вы взяли эту палочку? Двенадцать дюймов, очень древнее дерево бузины, сердцевину не могу определить даже я… Что ж, это еще одна загадка, на которую не найти ответа…
Выстрелив из палочки фонтаном вина, Олливандер вернул ее мне.
- Теперь Вы, мистер Монтегю.
Слизеринский петушок, не обращавший на Флёр практически никакого внимания, вразвалочку прошел к мастеру.
- Ага, мистер Монтегю, это одна из моих, – палочных дел мастер повертел в руках петушиную ВП. – Одиннадцать дюймов, осина, внутри толченые зубы валлийского зеленого дракона. В прекрасном состоянии. Авис! – по взмаху ВП из палочки вырвалась стайка птичек размером меньше воробья, вылетели из комнаты и исчезли.
- Благодарю Вас, мистер Монтегю, – Олливандер вернул палочку слизеринцу, после чего распрощался с нами. Отпустил нас и Дамблдор.
- Где ты так ругаться научился? – спросил меня товарищ Никонов. – Не Михай ли подучил? У нас на пароходе только Михай Романеску так умеет, потому что из-под Кишинёва. А то я как услышал из-за двери, как кто-то кого-то по-молдавски поливает, так и подумал…
- Нет, Степан Григорьич, это меня еще отец мой научил. Он в Молдавии был когда-то. Поливал же я местную журналистку, которая всё меня на беседу разговорить хотела. Только беда для нее была в том, что этого не хотел я сам.
- И правильно, нечего ей лезть, где ей не рады.
- Не знаете Вы капиталистических журналистов, Степан Григорьич. Если ей чего занадобится, так пролезет куда угодно. Дихлофосом травить надо будет.
- Не вопрос, и потравим еще, – улыбнулся товарищ Никонов. – Ладно, Гарик, иди ужинать, завтра за тобой зайдут, вроде еще Николай Палыч с тобой побеседовать хотел.
- Ну как? – с ходу спросила меня Сьюзен, как только я уселся за стол.
- Проверили, чё. Не нашли ничего, и на том спасибо. У вас-то что было?
- Ох, Гарри, МакГонагалл в своем стиле. Задала очередное сочинение на полтора свитка.
- Вот моралистка чертова, – нахмурился я. – На хрена ей эти сочинения, все равно эту белиберду никто не читает.
- Это еще не все, – поддержала Дафна. – Когда ты ушел, она опять закатила очередную лекцию о важности грядущих экзаменов.
- Ага, а до них еще больше года.
- Вот именно, Гарри, так только Грейнджер учиться может.
- Успокойтесь, девчата. С Гермионы мы брать пример не будем. Если так учиться, то крыша поедет. Даст Бог, и без этих мудрых советов сдадим как-нибудь.
После ужина, однако, мне опять сказали, что слоны идут на север. Что ж, снова идем в гости к товарищу майору.
В каюте особиста присутствовал тот самый персонаж в штатском. Представляюсь.
- Слышали мы про тебя, Гарик Вованыч, – отвечает тот. – Комиссар государственной безопасности третьего ранга Гаврилов Андрей Геннадьевич. Твоим делом, попадалец, Москва заинтересовалась. Вот по твою душу и прислали. Присаживайся, беседовать мы долго будем.