- Про что, тащ комиссар?
- Про все. Я тут уже имею некоторое представление из протокола, что товарищ майор предоставил, откуда ты такой красивый к нам нагрянул. Теперь хочу услышать лично и в подробностях.
Ничего не попишешь, пришлось рассказывать свою историю по второму разу. А в конце добавил:
- В мое время, тащ комиссар, в литературе был весьма популярен жанр так называемой «альтернативной истории», то есть авторы книг пытались представить, как бы пошло развитие событий, если бы на определенном этапе что-то пошло не так. Ну вот, к примеру, Колумб попал в шторм, из которого не вышел, и самое бесполезное открытие эпохи совершил другой человек. Или, например, конфедератам удалось отстоять свою свободу в американской гражданской. Но чаще всего переигрывали четыре события: русско-японскую войну, революцию семнадцатого года, Великую Отечественную и события восьмидесятых-девяностых. Причем, хотел бы заметить, такой жанр был популярен в основном у нас, на Западе переигровкой истории не занимались.
- Хоть и говорят, что «история не терпит сослагательного наклонения», но у нас в конторе с ними не согласны, – ответил товарищ Гаврилов. – И теперь я только еще больше в этом убедился. Насколько я понял, у вас после революции все пошло куда-то не туда. Для начала Троцкий и его однопартийцы выжили все, вместо того, чтоб сгинуть под Тверью в крушении. Потом у вас, естественно, с ними цацкались, а потом вылавливали их, аж до тридцать седьмого, в то время как у нас с ними разобрались окончательно десятью годами ранее. Да-да, кстати, у нас Троцкого большевиком не считают, ибо по факту он им и не был.
- Удивительно слышать, тащ комиссар. В мое время его считали еще большим коммунистом, чем товарища Сталина. А последнего кто только не шельмовал.
- Потому и шельмовали, что слишком у вас троцкизм успел укорениться. А в результате что? Коминтерн? Подготовка мировой революции за русский счет? И из-за этого капиталистический кризис у вас тоже практически провалили, ибо не купили и половины заводов, что достались нам. Куда золото дели, на мировую революцию, что ль, профукали? В Гражданскую откуда-то Тухачевский возник, которого у нас еще в восемнадцатом рассчитали за разложение подчиненных частей и неспособность к командованию, а в итоге дело под Варшавой завалено и вместо Мазовецкой республики у вас откатились назад почти до Минска. А потом чем дальше в лес, тем больше дров. Мало того, что у вас товарища Сталина не стало на восемь лет раньше, чем у нас, так еще потом Хрущев объявился, у нас пропавший без вести осенью сорок первого при обороне Киева. Киев мы, кстати, так и не сдали, маршал Буденный все население города под ружье поставил, но немца на улицы не пропустил.
- Отрадно слышать. В моей истории накануне попадания моего Киев стал оплотом фашистов-бандеровцев, причем даже не скажешь, где их больше было, в Киеве или во Львове. Про фашистский переворот весны четырнадцатого вы тоже уже знаете. Сейчас в Лондоне так скачут, как там скакали.
- Знаю, и удивляюсь, что за предатели у вас там водились во власти. По нашему закону там бы каждого второго по высшей мере оформили. Если не каждого первого.
- Потому и водились, что как товарища Сталина не стало, так чиновная сволота тут же принялась под себя законы переписывать. Поначалу с опаской, но как Хрущ на двадцатом съезде принялся «развенчивать культ личности», как это тогда именовалось, так и пошло, и поехало. Довели до того, что КГБ не имел права вести разработку партийных чинуш уровнем выше секретаря горкома. Соответственно, все то, что гражданин творил противозаконного, оставалось без наказания…
- Так это же прямая государственная измена! – взвился товарищ комиссар. – Чем они у вас там думали?
- Думали, видимо, что все равно, мол, к коммунизму идем, а социализм развитой уже построили, так надзор можно и ослабить.
- Му… их имя, – подытожил чекист. – Самое жирное ворье, и фактически безнаказанно воровало. Я бы понял, если бы мелкую сошку из-под надзора вывели, на низком уровне все равно особого вреда нет, а вот всех этих председателей, депутатов да министров – за этими же глаз да глаз нужен! Или урок царской поры ничему их не научил? Тогда ж тоже жандармов за руки хватали, великих князей разрабатывать не давали. На том и погорели в семнадцатом году. А здесь-то что в итоге было? Подозреваю, что нечто похожее.
- Так и было, тащ комиссар, Вы совершенно правы. В итоге Советская власть кончилась в девяносто первом на Горбачеве и Ельцине, а последующие «слуги народа», мать их, за редким исключением больше о собственном кошельке думали да о счете в заграничном банке, чем о благе народном. Фамилии их всех, кто навскидку вспомнился, кто на слуху был, я в протоколе перечислил, да у вас и так тут с ними, как я по газетам помню, обошлись как с предателями и врагами народа, кем они, в сущности, и были. А вот куда Ельцин делся, я так и не понял, среди повешенных его не было.
- Потому что он в восемьдесят третьем, уже в Москве работая, в аварию попал, в его «Волгу» трамвай въехал на перекрестке, и – всмятку.
- Легко отделался. Иначе по соседству с Горбачевым висел бы, у нас его в народе после девяносто первого, а особенно после девяносто третьего, хорошо запомнили. «Борис-козел» – это еще одно из самых цензурных прозвищ, а иные прочие и вовсе на заборе писать надо…
- Что есть, то есть, – усмехнулся комиссар. – Что хоть про нас тут говорят?
- Всякое говорят, тащ комиссар. В основном, что «злые русские пришли, будут всех в свое КГБ на допрос таскать». Про меня тоже говорят, что-де «попался Поттер в лапы КГБ, теперь его сдадут в ГУЛАГ, где научат пить водку». Боятся вас англичане, тащ комиссар, хуже гнева Господня.
- Правильно боятся, – ответил комиссар. – Пусть знают, что неприкосновенных у них на острове для нас нет, любого прикоснем, если понадобится. Где-то здесь еще Шимпанадзе прячется от правосудия.
- Ага, ага, он в нашем мире как добрался до министерского поста, так янкесам Берингово море сдал почти сразу. А потом возглавил самостийную Грузию, вполне демократически свергнув предшественника, но потом сам был столь же демократично свергнут преемником.
- У нас и без этого он столько нагрешил, что на виселицу хватит…
Речь товарища комиссара была прервана стуком в дверь.
- Войдите! – сказал чекист.
В каюту вошла молодая девушка, в которой я с превеликим удивлением узнал… собственную учительницу нумерологии мадмуазель Вектор!
- У вас продается славянский шкаф? – на очень хорошем русском сказала она. А ведь не видит меня пока, хоть и недалеко я сижу.
- Шкафа нет, осталась только никелированная кровать, – ответил товарищ комиссар.
- С тумбочкой?
- С тумбочкой.
- Товарищ комиссар, разрешите доложить… Гарри, это ты? – только теперь она меня заметила. – Что ты тут делаешь? – все так же по-русски спросила она.
- Советуюсь с шефом, – по-русски же ответил я, на что товарищ комиссар, слегка усмехнувшись, согласно кивнул головой. – А вот Вы что тут делаете, мадмуазель Вектор… или ТОВАРИЩ Вектор?
- Позволь, Гарик Вованыч, представить тебе нашего агента в твоей школе, лейтенанта госбезопасности Светлану Грищенко, действующую под псевдонимом «Септима Вектор», – объявил товарищ комиссар.
- Очень приятно… но КАК?
- Взаимно, и для своих, пока не на учебе, на «ты» и просто Света, – улыбается Септима… то бишь Светлана. – А попала я сюда после института, сразу сюда и отправили. Пять лет уже здесь, только на каникулах дома и бываю. Я же из Ленинграда…
- Дело все в том, Гарик Вованыч, – перебил товарищ комиссар. – Что ты, сам не зная того, вляпался еще в одну историю. Твой этот директор, Альбус Дамблдор, у нас тоже в подследственных ходит, пусть и заочно пока. Больше ничего сказать не могу, но дело было на контроле еще у самого товарища Берия.
- Ого, ничего себе, – удивился я. – Это для меня новость.
- А вот для нас – нет. Кстати, то, что ты его три года назад в дурку оформлял, мы от Светы же и узнали.
- Как только ты мне свою палочку показал, то есть, как ты ее называешь, ВП, я сразу поняла, что что-то не так, – подтвердила Света. – А потом еще оказалось, что Дамблдор в психушке успел побывать. Лично для меня сложить два и два труда не составило. Это ты Дамблдора или МакГонагалл можешь за нос водить, они про наш мир ничего не знают, а я-то ЛГУ [82] заканчивала, причем с красным дипломом.