- Это потому что ты — знаменитость нашего мира, Мальчик-Который-Выжил.
- Хм, и где же именно меня так угораздило выжить? – так, Вова-ан, морду кирпичом, ты ж тут этого всего еще как бы не знаешь.
- Десять лет назад темный колдун по имени Сам-Знаешь-Кто убил твоих родителей, но не смог убить тебя, выпущенное им убивающее заклятье отразилось от тебя и попало в него. От попадания должен был остаться шрам… где, кстати, он? — мадмуазель смотрит на меня глазами крупнее тарелок.
- Не знаю, наверное, зажил со временем. Прошло десять лет, мало ли.
- Может быть, может быть… — задумчиво кивает головой моя собеседница.
- Вы, кстати, говорили про Сами-Знаете-Кого. Кого я должен знать?
- Он оставил в нашем мире такую память, что боятся даже его имени.
- Хм, странно… — хотя, чего тут странного.
Идем мимо магазинов. В отличие от старой и доброй Праги, где в каждом третьем доме — пивная, а в каждом втором — сувенирная лавка, здесь торгуют непонятно что. Так, в одной из лавок я видел сидящих на жердочках сов самых разнообразных пород и размеров, в другой — какую-то медвежуть в виде чьих-то потрохов. Надеюсь, что не человеческих, очень не хотелось бы однажды наведаться сюда на танке. А что? Размеры прохода подходящие, Т-55 вполне проедет.
Упираемся в стоящее в торце улицы здание белого мрамора, отдаленно напоминающее по виду древнегреческий храм.
- Вот это и есть банк. Он называется „Гринготтс“, и все сбережения магов хранятся именно там, — говорит мне мадмуазель Вектор, пока мы поднимаемся по лестнице.
У входа стоит непонятный субъект с абсолютно лысой шишковатой башкой и длинным крючковатым носом. На нас он посмотрел, как смотрит аист на неосторожную лягушку.
- Профессор Вектор, а это кто?
- Это гоблины, они управляют работой банка.
Заходим внутрь. Первая дверь, кстати, отлита из бронзы. Вторая — почему-то серебряная, и на ней на двух языках — английском и каком-то непонятном — выгравирована следующая фраза:
Входи, незнакомец, но помни О жадности сути греховной, И вор, до чужого охочий, Поплатится дорого очень. А если, забыв о приличьях, Пробрался к нам ради добычи, Тогда берегись на пути Ты больше, чем злато, найти.
Заходим в зал, там все, как и полагается в подобных учреждениях, толчея и суматоха. И таких же субъектов, непонятно почему именуемых „гоблинами“, там довольно много. Знаю я про одного Гоблина, старший оперуполномоченный который, так он же совсем по-другому выглядит. И он, вообще-то, один.
Мадмуазель Вектор подходит к одному из них.
- Добрый день. Я по поручению школы „Хогвартс“, привела в Косой переулок первокурсника, хотела бы узнать о наличии денег на его счету. Видите ли, он сирота и не знал о состоянии своих родителей.
- Имя? — скрипит гоблин.
- Гарри Поттер, — ответила моя провожатая.
Гоблин начал копаться в бумагах.
- Так, сейф такой фамилии у нас действительно есть. А ключа, насколько я полагаю, у вас нет.
- Не знаю, сэр, мне ничего не давали.
- А у вас, молодой человек? — обращается гоблин ко мне.
- Простите, сэр, но у меня тоже нет никаких ключей. До сегодняшнего дня я был в неведении относительно каких-либо сбережений моей семьи.
- Что ж, придется проверить, действительно ли Вы тот, за кого себя выдаете, мистер Поттер. Вот, это чаша Истины. Капните туда пару капель своей крови, — он протягивает мне какой-то золотой с виду кубок и тянется к моему пальцу кинжалом.
Блин, как палец болит! Вот, мать…, медбрат хренов!
Капли упали и блеснули зеленым цветом.
- Что ж, мистер Поттер, проверку Вы прошли. Ключ будет изготовлен заново, и все замки сменены. Ваш магический опекун будет об этом уведомлен.
- Простите, сэр, а у меня есть магический опекун?
- Да, каждому осиротевшему ребенку из магов до его совершеннолетия назначается магический опекун.
- А кто был назначен мне?
- Так, позвольте немного подождать, пока я проверю свои документы… Так, мистер Поттер, Вашим опекуном является Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор, директор школы „Хогвартс“.
„Здравствуй, жопа, Новый год“, подумал я, а вслух спросил:
- Не могли бы Вы ознакомить меня с состоянием моего наследства?
- Почему бы и нет? Грипхук! — позвал гоблин. — Проведите мистера Поттера к его сейфу.
Подошел еще один гоблин, жестом показав мне следовать за ним. Мадмуазель Вектор осталась ждать меня.
Захожу в какую-то пещеру, по дну которой уложены рельсы, как на узкоколейке или в шахте. Грипхук свистит, по этим рельсам подъезжает тележка наподобие ручной дрезины. Садимся в нее… эй, осторожнее, тут вообще есть ремни безопасности! вывалюсь же сейчас на фиг с этих американских горок! блин, и зачем я чай пил? мать вашу, сколько еще будет продолжаться эта болтанка?
Уффф, наконец, останавливаемся. Грипхук достает ключ и отпирает им дверь. М-да, предки Гарика, как видно, жили в пошлой роскоши. Золото-брульянты присутствуют, серебро и медь тоже. Если не растранжирить все под метлу вроде приобретения золотых унитазов, „мерседесов“ последней модели и картин Рембрандта в натуральную величину и у самого того Рембрандта, вполне должно хватить на дом в Крыму и еще останется. Сгребаю горсть монет в сумку, причем, кажется, остальное хранилище этого даже не заметило.
Грипхук запирает сейф и отдает мне ключ.
- Храните как зеницу ока, мистер Поттер.
- Покорнейше благодарю, — отвечаю ему. Поднимаемся наверх.
- Ну что, нашел? — спрашивает меня мадмуазель Вектор.
- Нашел, вот, сколько-то денег взял. Да, кстати, а нет ли возможности добыть какой-то кошелек, чтобы не ездить туда-сюда за деньгами?
- Такая возможность у нас есть, — отвечает гоблин у стойки. — За десять галлеонов я продам Вам кошелек, напрямую привязанный к Вашему хранилищу. Вы сможете брать оттуда любую сумму, только все же посоветовал бы не брать больше, чем у Вас есть на счету, — он зубасто улыбнулся.
- Галлеон — это золотая монета, — объясняет мне моя провожатая. Достаю десять желтых кругляшей, протягиваю. В ответ получаю кожаный лопатник с завязкой на веревочке.
- А чего монеты трех видов? — спрашиваю я, когда мы, попрощавшись с гоблином, вышли из банковского здания.
- Так уж повелось, — отвечает мне мадмуазель Вектор. — Серебряные называются „сикли“, а медные — „кнаты“. В золотом галлеоне семнадцать сиклей, в одном сикле двадцать девять кнатов. Некоторые говорят, что все очень просто.
- Лично мне кажется нелогичным. Дробное число какое-то получается.
- Склонна с тобой согласиться. Но такой курс установили сами гоблины.
- Это почему это?
- Потому что они не только управляют банком, а и чеканят деньги.
- Кстати, когда мы только входили, мне показалось, что их охранник смотрел на нас… ну, примерно так, как смотрит аист на зазевавшуюся лягушку.
- Увы, но это так и есть. Гоблины, мягко говоря, не в лучших отношениях с людьми.
- Тогда я вообще ничего не понимаю. Это выходит, примерно то же самое, что, живя в Англии, платить за покупки советскими рублями или марками ГДР.
- Выходит, что так, — вздыхает моя собеседница. — Но у нас есть достаточно мудрых голов, которых все устраивает, — она поспешила перевести разговор с неудобной темы. — Ну что, пойдем теперь за формой?
- Давайте, только вот куда?
- Вот сюда, — она показывает мне на вывеску „Мантии мадам Малкин на все случаи“.
- Ты иди, я подожду здесь.
Мадам Малкин оказывается низенькой толстушкой возраста „ягодка опять“ или около того, вечно улыбающейся, одетой во все сиреневое.
- В Хогвартс, первый курс? — спрашивает она, и, не дожидаясь моего ответа или хотя бы кивка, начинает порхать вокруг меня с линейкой в руках, отмеряя ткань. Вот никогда не любил манекеном работать, ё…, стоишь столбом, а все на тебя смотрят как на чудо заморское. „Полюбуйся, народ, медведь пляшет и поет!“ Слава Богу, через полчаса пытка заканчивается, и я вываливаюсь на улицу аки мешок с… картошкой, сжимая в руках сверток с мантиями.