Теперь, значит, на Новый год решили выпустить еще парочку новинок. Вот, наприпер, «Звездочка моя ясная» вышла как раз сейчас, в исполнении еще малоизвестного здесь Валерия Меладзе. И под эту песню мы как-то сами собой составили пары и закружились в медленном танце.
Ближе к полуночи по местному времени компания начала редеть. Натанцевавшийся народ в основной массе своей разбрелся по каютам, оставались только самые стойкие, и среди них мы с Дорой. Так, уже небольшой компанией, мы отметили приход Нового года по английскому времени.
Но вот последний танец, и снова зазвучала музыка. Мотив, кстати, опять знакомый, из привезенных…
Я когда-нибудь, может, брошу всё, И пойду себе, просто так пойду, По бескрайнему полю вольному, Про себя один тихо помолюсь, А любовь, она там, где плывут облака, Где рождается свет, и от света строка, Где рождается музыка, А любовь, она там, где всегда и сейчас Всё зависит от Бога и немного от нас, Всё зависит от Бога и немного от нас… [95]
Пару в этом танце мне составила Дора, откуда она взяла силы – непонятно. Но медляк мы с ней таки прошли.
Весь танец Дора, не отрываясь, смотрела мне прямо в глаза. Волосы ее начали менять цвет, заискрившись золотом в свете фонарей. Какие-то слова, если и хотели сорваться с наших губ, так и остались несказанными. Да и не нужно тут было слов.
А любовь, она там, где плывут облака…
На последнем припеве мы потянулись навстречу, обнявшись теснее, и наши губы слились. Сравнить… да не с чем было сравнивать. И я навсегда сохранил потом в памяти тот аромат малины, которым пахли губы Доры.
Лишь потом, когда стало не хватать воздуха, мы смогли оторваться друг от дружки. Но мы все так же смотрели глаза в глаза, и все так же волосы моей девушки искрились золотом. И не важно было, что музыка давно уже отзвучала, и что последние пары давно уже ушли по столикам собираться ночевать, ничего не имело значения. Только Она и я. Только мы.
А ведь в этой жизни это у меня первый поцелуй. Дора, Дора, и куда я смотрел все эти четыре года… Значит, прав был Бродяга, надо было сразу последовать его советам.
Дора смотрела мне прямо в глаза, а ее губы неслышно шептали: «Спасибо». И я понял тогда, что она безмерно счастлива от того, что ее чувства не остались безответными. Теперь не подвести бы, не упустить, не потерять…
Лишь тогда, когда погас свет, а на танцполе совсем не осталось людей, мы вернулись в реальный мир и пошли до своих кают. Вслед за нами, кстати, дверь и закрыли, то бишь мы оказались самыми стойкими и протанцевали до самого конца.
- Ну, Гарри, я как знала, что надо соглашаться! – сказала мне Дора, когда музыка стихла, и мы шли с ней к нашим каютам.
- Что так?
- Я даже не думала, что будет так весело! Песни все знакомые, как ты мне когда-то на гитаре играл.
- Ну да, зря, что ли, приучаю к хорошей музыке четвертый год подряд?
- Конечно, нет! – хихикает Дора. – Кажется, я потихоньку начинаю понимать русских, как же они так умеют.
- Даст Бог, переберемся скоро жить в Россию, хоть что-то уже знать будем.
- Ты всерьез хочешь туда поехать?
- Когда я был насчет этого несерьезен? Мне вся эта аристократическая Англия в пень не сдалась. Если бы я с самого начала не игнорировал подчеркнуто все подряд здешние традиции, так меня давно бы уже загнали в Гриффиндор, объявили «верным сторонником Дамблдора» и натаскивали ради одной цели – чтобы я вышел защищать всю эту чистокровную мразь с одной лишь палочкой наперевес и героически при этом лег. А оно мне надо?
- В самом деле, и чем они думали…
- Вот и я тебе про что. Там, в России, всей этой дутой славе не придают никакого значения. Живешь, людям не мешаешь, антиобщественных действий не совершаешь, так и живи себе с Богом. А коли кто и чем мешает, так разбираются всем миром. Не, отсюда однозначно надо валить. Пойдет «Ленин» домой, так и я у них билет себе выбью. Хочешь, поехали со мной, я поговорю с кем надо.
- Я подумаю, – ответила Дора. – Секунд пять… Да, Гарри, конечно, поеду!
- Дора, милая, куда ж я без тебя!
- Это мне тут без тебя никуда… – захохотала девушка.
Я проводил ее до каюты, поцеловав в щеку на прощание, после чего отправился спать и сам. Той ночью мне опять приснился солнечный Крым, дом с видом на синеву Черного моря и гору Аю-Даг, и девушки, собравшиеся на террасе под разросшимся виноградом. И снова узнаю знакомые лица. Дора никуда не делась, а вот лицо второй подруги в этот раз таки прояснилось, чем-то на Свету похожа.
Что ж, будем надеяться, что в наступившем году я стану хоть на чуточку ближе к своей мечте…
[90] Земляне «Трава у дома» (сл. А.Поперечный, муз. В.Мигуля)
[91] Песняры «Беловежская Пуща» (сл.Н.Н.Добронравов, муз.А.Н.Пахмутова)
[92] Песня из телесериала «17 мгновений весны» под названием «Где-то далеко» (сл.Р.Рождественский, муз.М.Таривердиев). Вован зарядил вариант в исполнении Леонида Агутина, который он некогда слышал в передаче «Старые песни о главном».
[93] «Фантом» (сл. и муз. народные)
[94] Ялла «Учкудук – три колодца» (сл.Ю.С.Энтин, муз.Ф.К.Закиров)
[95] Любэ «Всё зависит от Бога» (сл.А.Шаганов, муз.И.Матвиенко)
====== Глава двадцать четвертая. Нет здесь никакой рыбы, совсем нет! ======
Дамы в Париже меняют свои туалеты,
Плащи на летние платья и шляпы от солнца,
В центре Парижа уже начинается лето,
На улицах запахи кофе и звуки шансона…
А у нас как всегда, всё не так, как в Париже,
Снегу в апреле выпало вам по колено,
Я готов доставать уже зачехлённые лыжи,
И что странно, я сегодня в Париж не хочу
Совершенно…
ЧайФ «А у нас как всегда»
Смысл второй задачи, по словам Бэгмана, скрывался внутри золотых яиц. Но, как ни пытался я открыть свой трофей, из-под сбитого дракона вытащенный, ничего упорно не проявлялось. И руками вскрывал, и отверткой поддевал, и даже зубилом пробовал – ни в какую. Как верещало из яйца, словно пожарная сирена, так и продолжало верещать. Значит, все же недобрый дедушка Дамблдор, чтоб ему на собственной бороде повеситься, решил следовать канону, и двадцать четвертого февраля мне предстоит вытащить из воды, точнее, из деревни русалок, что находится где-то на глубине озера, неизвестно кого, точнее, того (или ту), кого борода многогрешная сочтет наиболее ценным для моего внимания.
Причем список вероятных кандидатур на извлечение из озера не ограничивается только лишь моими подругами. Зная директора и его порой патологическую заинтересованность в моем времяпровождении, он вполне может подсунуть в качестве приманки для меня или Рона, или Гермиону, или Джинни.
Весь этот год Дамблдор, скрипя зубами, был вынужден наблюдать, как я бегаю туда-сюда на советский пароход. Но ничего изменить он не мог, ибо я был избран представителем сборной СССР и должен был периодически являться в лагерь своей команды.
Не радовало его, я так подозреваю, и то, что я совершенно не общаюсь с упомянутой ранее троицей, более того, даже вынужден применять «русский военно-морской командирский нефильтрованный язык» в случае особой прилипчивости со стороны кого-то из них. То, что я наотрез отказался влачить жалкое существование у Дурслей, предпочтя отправиться в дом к Тонксам, где был принят как свой, да еще и пришел на Бал с их дочерью, тоже подливало масла в огонь.
Но ничего поделать он не мог. Я избегал встречи с директором, как только получалось. Ну, а после Нового года вообще частенько ночевал в своей каюте на борту парохода «Ленин», дабы избежать ненужных мне вызовов.
Оба чекиста были в курсе дела, и они даже иногда появлялись в замке, накинув чужую личину. Что они там в процессе накопали, об этом я так никогда и не узнал, да и не особо стремился, если честно. Меньше знаешь – крепче спишь, а я и так тут как секретоноситель прохожу. Совершенно случайно узнал, кстати, во время одной из бесед с товарищем комиссаром в присутствии Светы.
- А знаешь ли ты, Гарик Вованыч, что ты у нас по разработке проходишь?
- Это как, тащ комиссар? В каком качестве?
- В качестве ценного для общества свидетеля под шифром «Пионер».
- Вот как?
- Это все Светланы идея была. Она тогда, как ты впервые в наше поле зрения попал, так и предложила. Так и назвали.