«Вежливые люди» передвигались по дорогам на «Ленд-Роверах», перекрашенных в камуфляж без каких-либо знаков различия, и на грузовиках, происхождение которых было невозможно определить. Статус их оставался непонятен большинству до самого конца, но везде, где «вежливые» появлялись, как бы сами по себе прекращались все стычки, драки и выступления.
Результат деятельности «вежливых» стал заметен сразу. Первый же «поезд дружбы», посланный с Майдана на подавление восставших шотландцев, был остановлен на пограничном блокпосту. Пока шотландские ополченцы проводили досмотр, локомотив отцепили от поезда и угнали неизвестно куда. Вагоны трясли долго, в процессе этого изъяли полтора грузовика всевозможного оружия. Стволы и ножи, вестимо, у всех пассажиров отобрали, пустые вагоны развернули поперек путей, перегородив движение. А самих пассажиров, которые не прошли фильтрацию, прогнали в обратном направлении, причем пешком.
Старушка Британия завопила как оглашенная. Мейджор заявил протест, открытым текстом обвиняя «шотландских сепаратистов» в том, что они нарушили железнодорожное сообщение Лондона с Эдинбургом, разгромили пассажирский поезд и выгнали пешком в сторону Англии сотен так пять «онижедетей». Шотландцы, как водится, вопли Мейджора проигнорировали, более того, приняли закон, по которому в случае победы на референдуме сторонников отделения уже с первого мая по всей территории Шотландии автоматически прекращается действие всех британских законов, а королева Елизавета лишается всей власти над шотландцами.
Решающий поворот во всем этом деле наступил тридцатого числа, когда с самого утра, когда открылся участок, и в Хогсмид валом повалила толпа народа – голосовать.
Мы со Сьюзен не ходили, поскольку по английским законам, да и по шотландским тоже, участвовать в выборах еще не могли. Зато вот Дора сходила, и то, в чью пользу отдала свой голос, нетрудно было предугадать. Чтобы позлить всех «чистокровных», она весь день выборов щеголяла по школе с шевелюрой цветов шотландского флага, синей с белым.
«За» проголосовали и Фред с Джорджем, лично вложившиеся в этот референдум, предоставив в распоряжение владелицы переоборудованной под избирательный участок пивной, мадам Розмерты, несколько ящиков своей фирменной продукции.
Когда в восемь вечера участок в Хогсмиде закрылся, все мы в школе замерли в ожидании оглашения результатов.
- Как думаешь, Гарри, какие результаты будут? – спросила меня взволнованная Сьюзен, когда мы собрались у телевизора в нашей общаге.
- Не знаю, Сью, – ответил я ей. – Вроде бы настрой был более боевым у тех, кто за независимость.
- Все равно страшно.
- Не бойся, прорвемся. В крайнем случае, ты знаешь, куда бежать. Ноги в руки – и на пароход. Туда нас пускают, так и уйдем с ними.
- За тетю боязно, как она там в Лондоне.
- Там еще Сириус есть, он за ней присмотрит в случае чего. Как раз, вроде писал недавно, он приехал из России, какое-то время будет здесь.
- А что там? В России?
- Там как раз все для нас складывается хорошо.
- То есть?
- Бродяга хочет купить там дом и переехать туда жить. Вроде как нашел подходящее место.
Результаты голосования стали известны к завтраку следующего дня, это был Первомай, для Советского Союза – выходной день. Как раз тогда я с утра был на пароходе, и новости слушал, как говорится, в прямом эфире.
К ужасу большинства присутствовавших, шотландский народ проголосовал вполне вежливо, но настойчиво. Число сторонников отмены унии 1703 года и восстановления независимости Шотландии составило ни много ни мало, а семьдесят шесть с половиной процента. Сторонников «единой Британии» оказалось двадцать два процента. Еще полтора процента бюллетеней признали испорченными. Но и тех голосов, что набрали сторонники самостоятельности, с лихвой хватало для кворума, не воспользоваться таким шансом было просто нельзя.
Как только стали известны результаты выборов, лидер Шотландской Национальной партии Фергус МакРой тут же сделал заявление:
«Братья шотландцы!
Сегодня – исторический день. Вчера мы с Вами решали, по какому пути пойти нашей маленькой и гордой стране, быть ли нам и дальше колонией англичан или строить свое собственное независимое государство. И я счастлив, что вы поддержали нас, вы сказали свое решительное «Нет!» английской короне и ее лживым законам. Вы сказали «Да!» нашей шотландской независимости. Именно поэтому день сегодняшний, первое мая, отныне и навеки будет отмечаться в нашей стране как День восстановления независимости шотландского государства. И так будет, потому что сегодня я, опираясь на волю избравшего меня народа, провозглашаю создание нового независимого государства – НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ ШОТЛАНДИЯ! С сегодняшнего дня англичане более не имеют над Шотландией никакой власти, и их законы на нашей земле больше не действуют. Мы напишем свои законы, где будет учитываться воля народа, воля гордых жителей Шотландии, триста лет желавших свободы и наконец получивших ее. В нашей стране отныне не будет места аристократам, нажившимся на горе простых людей! Свое счастье мы построим сами! Да здравствует свободная Шотландия!»
Восторженный вопль сотен глоток был ему ответом. На ратуше Эдинбурга торжественно пополз вниз британский «Юнион Джек», чтобы потом на освободившемся флагштоке взвился в небо новый, шотландский флаг.
На импровизированной трибуне выступил местный авторитет, киноактер Шон Коннери, давно и прочно известный как горячий сторонник независимости Шотландии, и его приветствовали не меньшими воплями и аплодисментами, чем лидера победившей партии.
Английский премьер-министр Джон Мейджор сразу же заявил о непризнании Великобританией результатов референдума. По словам Мейджора, Шотландия продолжает являться частью Соединенного Королевства, как и являлась со времен воцарения на английском троне короля Якова I Стюарта.
Советский Союз же признал, что референдум в Шотландии прошел вполне законно и никаких расхождений со здравым смыслом не встретил. По этому поводу по очереди выступили сначала министр иностранных дел Примаченко, потом премьер Назарбеков, а потом и сам Жигулёвский, и смысл выступлений всех троих сводился к одному – с точки зрения Союза Советских Социалистических Республик Шотландское государство вполне законно и имеет право на самостоятельное существование.
Вслед за СССР независимость Шотландии в течение последующей недели признали по очереди все страны, входящие в СЭВ и ОВД. Первыми оказались ГДР, Югославия и Чехословакия. Пламенный команданте Фидель так и вовсе задвинул на площади в Гаване трехчасовую речь по поводу отделения Шотландии, где как следует облил грязью англосаксонских эксплуататоров. Вслед за Кубой из латиноамериканских стран независимость Шотландии признали Венесуэла, Боливия и Никарагуа.
Пока Шотландия гуляла, Англия погрузилась в траур. Не вынеся позора, первого мая скоропостижно скончалась королева Великобритании Елизавета II. Новым королем стал ее старший сын, принц Уэльский Чарльз, принявший тронное имя Карла III, короля Великобритании и Северной Ирландии. Впрочем, Великобритании как таковой уже не существовало, да и Ольстер, собственно, раз за разом подавал сигналы о намерении последовать примеру шотландских коллег.
Все это мы смотрели по телевизору в прямом эфире. Похороны королевы переросли в массовый митинг на Трафальгарском Майдане, куда пришло намного больше людей, чем обычно. Лозунг «Шотландяку – на гиляку!» сразу же получил тысячи новых сторонников. И теперь уже вся Британия, от премьер-министра до последнего алкаша, в один голос распевала:
Сгинут кляты шотландяки, как роса на солнце, Заживем тогда мы, братья, на своей сторонке. Душу и тело мы положим за свою свободу, И покажем, что мы, братья, британского роду…
Первым же решением нового правительства Шотландии было решение о национализации всей земли, всех строений и всех заводов и фабрик, принадлежавших ранее англичанам. Вторым – установление собственной денежной единицы под названием «шотландский фунт», совершенно независимой от фунта британского. Третьим – утверждение курса на вступление Шотландии в состав Совета Экономической Взаимопомощи.