Выбрать главу

— Да не жалко мне, пойми ты, Вовка, — сказал подошедший сержант. — Это же плот, а не лодка. Что я стану делать, если плот сорвётся с якоря? Тут на вёсла не сядешь, к берегу не подплывёшь. Уволочёт в реку из озера, а там сам небось знаешь, какой водопад ревёт. Если в него плот угодит — одни щепки останутся… Сам-то я, при нужде, сигану в воду и выплыву, а с тобой что делать?.. Ты уж лучше с берега лови, а когда новую лодку построим, тогда и порыбалим всласть… Вон у дедушки Матвея уже доски для неё сушатся и весь набор…

Вовка слушал сержанта, кивал в знак согласия, а про себя думал:

«И ничегошеньки со мной не случилось бы… Я бы сам при нужде в воду сиганул. Плот ещё крепче лодки, вон какие у него толстые брёвна. На такой плот хоть какое дерево падай, он не разобьётся… Они потому меня на плот не пускают, что всё принимают за маленького. А я вот сам возьму и поплыву на плоту. И такой кумжи натаскаю, что они и не поверят даже…»

— Ладно, ладно, Вестовой, не скули, тебя тоже возьму. Я не такой жадный, как Куликов… Наловим кумжи и отошлём Светке в интернат. А то небось у этого интерната и рыбы никогда не бывает… Пойдём червей копать…

Глупый щенок охотно побежал за ним, помахивая хвостом.

Если бы на заставе была Светка да пронюхала бы про Вовкины намерения, то между ней и Вовкой мог бы произойти разговорчик. Копая червей за конюшней, Вовка представил себе такой разговор со Светкой:

— Знаешь, Вестовой, что бы Светка сказала? «Вовка! Не смей лезть на плот! Если полезешь, так Куликов тебя потом и близко к плоту не подпустит… И на новую лодку никогдашеньки брать не будет…» Вот бы что она сказала… А я бы ей: «И пусть не берёт! Я сам себе плот сколочу или попрошу дедушку Матвея, и он мне тоже лодку сделает…» А Светка бы стала меня водопадом пугать: «Ты знаешь, что будет, если тебя понесёт к водопаду?» А я бы ей: «Знаю! Не учи учёного… Сигану в воду и поплыву к берегу…»

Говорить-то Вовка говорил, что «сиганёт» с плота и поплывёт к берегу, но сам в это не очень верил: ведь плавать он умел пока только тогда, когда у него ноги доставали дно. Ну, а если попробовать для начала немножечко отплыть от берега? Отплыть, сбросить камень в воду и ловить?..

Накопал Вовка полбанки червей и пошёл к плоту. По дороге опять встретил Куликова.

— Что, Вовка, червей заготовлял? — спросил сержант. — Добро… Сегодня хоть и холодновато, но клёв должен быть хорошим… Дай-ка я тебе поплавок переставлю, чтобы ты мог с глубины ловить. Может, что и покрупнее попадётся. Не вздумай только на плот лезть! Я наведаюсь… Вперёд, Хмурый!

Вовка для виду половил у бережка, потом, крадучись, взобрался на плот. Позвал щенка.

…Думаешь, что получится так, а оно получается совсем по-иному. Отвязать плот было не трудно, труднее было оттолкнуть его шестом от берега. А дальше всё пошло совсем не так, как задумал Вовка: оттолкнуть он оттолкнулся, а вытащить из вязкого ила шест не хватило силёнок. Шест остался торчать у самого берега, а плот медленно поплыл на середину, туда, где через озеро проходило течение.

Вовка ухватился за камень и сам точно окаменел. А плот всё плыл и плыл к середине озера.

Страшно подумать, чем бы всё это могло кончиться, если бы Вовкина мама случайно не взглянула в окно. Она только что сняла с плиты закипевшее молоко и собиралась поставить кастрюлю на подоконник. Взглянула в окно и обмерла…

— О! Люди добрые! Да что же это? Вовка! Вовочка! Мальчик мой! На помощь! Помогите!..

Наверно, Марии Семёновне казалось, что она кричит на всю заставу, но никто её не слышал: у неё перехватило дыхание. Так с кастрюлей она и выскочила на крыльцо. Тут кастрюля выскользнула из её рук и с грохотом покатилась по ступенькам. Мария Семёновна продолжала хватать воздух широко открытым ртом и всё не могла произнести ни слова…

Вышел в это время из-за угла казармы сержант Куликов с Хмурым на поводке и с автоматом на груди, увидел жену командира, разлитое молоко…

— Что с вами, Мария Семёновна? Молоко пролили? Не велика беда… — сказал он.

— Нет… Нет… Вовка… Вон, на плоту… — еле выговорила Мария Семёновна.

— Вот, пострел, что удумал! Ах ты неслух! Говорил же ему! — рассердился сержант. — Вот что, Мария Семёновна, быстро за мной. Только без паники… Он и так небось с перепугу ни жив ни мёртв. Быстрее… Вот стойте здесь и машите Вовке рукой… Сейчас мы его выудим! Часовой! Вызови наряд…