- Ты, чё, дурак? - Выкрикнул Вовка Лёвке.
- А, что я такого сказал? Все же сдавали деньги, вот и я целых пять рублей принёс, чтобы его семье помочь. Как все, даже больше!
Касим Миниахметов выскочил из-за парты вперёд всех и без всяких слов заехал Лёвке в ухо. Вовка едва успел задержать руку Касима, уже поднятую для второго удара.
- Касим, стой! Потом, после уроков с ним разберёмся!
Лёвка сползал под парту, Касим ещё чуток достал его ногой. И в это время в класс вернулась Зоя Николаевна. Весь класс стоял и смотрел на Касима с поднятым кулаком, на Федьку, сидящего под партой. Зоя Николаевна поняла всё, что уже успело произойти, пока она о чём-то разговаривала с Маратом. Скорее всего, она поняла и то, что может произойти дальше на перемене или после уроков, поэтому она спокойным голосом попросила всех успокоиться и сесть на свои места, а Лёвке, уже сидевшему за партой, под ненавидящими взглядами одноклассников, сказала:
- Лёва, ты, наверное, уже понял, что поступил не совсем правильно. Поэтому, сейчас возьми свой портфель и иди домой. Если встретишь Марата, поддержи его. А завтра приходи. Ты меня хорошо понял?
- Понял, я вас. - Ответил он и вышел из класса.
На переменках ребята обсуждали только это.
- Жаль Зоя Николаевна его домой отпустила. Мы бы ему накостыляли. Надо же такое сотворить!
- Это он козырнуть хотел, что у них денег полно, а мы тут - нищета деревенская!
- Ничего, завтра мы ему наваляем...
Но "навалять завтра" им не удалось.
Утром следующего дня Лёвка в школу не пришёл, а когда начался первый урок, в класс вошла Зоя Николаевна и прилично одетый дядька в костюме, белой рубашке и галстуке. Он был похож на Лёвку, или Лёвка на него. Ребята поняли, что это был Лёвкин отец, такой же лощёный и кучерявый, только с виднеющимися залысинами.
Зоя Николаевна ещё ничего не успела сказать, как он с порога начал громко отчитывать ребят:
- Как вам не стыдно! Вы, подрастающее поколение, советских пионеров, а ведёте себя как фашисты! Ну и что, что Лёва еврейский мальчик? Значит можно его бить? ...
Весь класс стоял, чуть ли не по стойке "смирно" и никто не мог понять, почему этот незнакомый им дядька стоит и размахивает тут, в классе, руками, отчитывая их, и почему так получилось, что они все почему-то стали виноваты, а Лёвка оказывается - прав! И голос Лёвкиного отца то возвышался, то немного затихал, и тогда он откашливался и продолжал говорить, и говорить с ещё большим азартом:
- Я работаю журналистом в газете! И я напишу про ваше недостойное поведение в газете! Вы ещё не знаете, какая это будет статья! И тогда все, вы слышите, все узнают... Пусть все узнают, как вы сегодня позорите светлое звание советского пионера! Как вы относитесь к своим товарищам, которые другой национальности! Как вы принижаете их национальные чувства!..
- А что мы такого сделали?
- Вы..., вы как фашисты... вы сразу бить и по лицу...
- А он зачем так сделал?
- Молчите и слушайте, когда с вами старшие разговаривают!
Зоя Николаевна тоже хотела что-то ему сказать, но в это время в класс вошёл директор школы. Лёвкин отец повернулся к нему, продолжая:
- Вы, Владимир Иванович, только посмотрите на этих...
- Одну минуточку! Прошу выслушать меня!.. Пусть Зоя Николаевна ведёт урок, ребята занимаются, а мы с вами пройдём в мой кабинет и все спокойно обсудим. Хорошо?
Директор и Лёвкин отец удалились.
Занятия, усилиями Зои Николаевны, медленно возвращались в своё русло.
На перемене ребята из класса не вышли, а сидели за своими партами и молчали.
- Вот так вот! Ни Лёвки, ни его денег, за-ра-за!.. - Произнёс кто-то.
- Да, ну его нафиг, этого Лёвку и деньги его, тоже... Марата жалко...
- Ребят, а пять рублей-то я забрал у него, - в наступившем молчании сказал Вовка, - он, когда из-под парты вылезал, я их у него из руки и забрал... А, чё, Марату они больше пригодятся!
Напряжение ребят, длившееся несколько дней, сменилось дружным смехом. Этот смех был как бальзам для их ещё не окрепших душ, ещё не готовых к таким переживаниям и потрясениям...
Лёвку с его отцом они больше не увидели.
Марат пришёл в школу на следующий день, и никто из ребят не смотрел на него со скорбью или жалостью. И это было правильно.
Жизнь продолжалась.
Через неделю начались летние каникулы, школьники стали разъезжаться на отдых по пионерским лагерям и в отпуска на материк.
И жизнь продолжилась длинными, жизнерадостными летними каникулами, а всё никчёмное и плохое осталось за спиной, в ушедшем прошлом.
На материк
Мать укладывала вещи в два больших чемодана, в один Вовкины и Славкины, а во второй - подарки для родственников: кому платок, кому шаль, а кому-то отрез на платье, родни было много, поэтому самый большой чемодан был предназначен именно для этих "родственных" подарков.
- Мам, а посылкой-то нельзя их послать?
- По почте долго идти будут, да и потеряется что вдруг.
- Ага, а так мне его тащить...
- Славка понесёт, он большой.
- Ну-ну. - Спорить было бесполезно, поэтому Вовка ретировался на улицу, чтобы поиграть во дворе с пацанами и девчонками.
Была на редкость, для Норильска, отличная погода в начале июня: солнце припекало и лёгкий чуть прохладный ветерок, не казался лишним.
Двор жил своей, обособленной, жизнью: на школьном крыльце сидела весёлая компания про что-то поющая под гитару, на пришкольном футбольном поле дворовые мальчишки бились за мяч, с удовольствием толкали и, иногда, пинали друг друга по ногам, а почти у каждого подъезда девчонки играли в разные "классики" и "резинки".
Вовка стоял на крыльце подъезда и думал, к какой бы компании ему примкнуть? Закадычные друзья были в разъездах: Сашка уже уехал с родителями в Красноярск, Витька с отцом на рыбалке. Вовке не хотелось никуда, кроме деревни. Но до отъезда оставалось два дня, и их нужно было чем-то занять. "В кино, что ли сходить? Деньги есть - аж целый рубль. С друзьями было бы интересней, конечно, ну да ладно - пойду один".
В двух кинотеатрах, расположенных неподалёку друг от друга, было полно ребятни, в одном из них показывали "Республику ШкиД", в другом "Снежную королеву" и сборник мультфильмов. Выбрал про шкидовцев - отличный фильм, два раза он с друзьями уже смотрел его, но можно было и ещё раз посмотреть!
В кинозале, заполненном до "отказа" стоял монотонный шум, казалось, что говорили все и каждый громче другого.
Вскоре свет погас, зал затих и по экрану пошли титры под уже знакомую музыку, исполняемую беспризорниками ногтями пальцев по зубам. За Вовкиной спиной тоже кто-то стал подыгрывать им. Фальшиво, правда, но его поддержали ещё несколько пацанов и, вскоре, уже добрая половина зала усердно настукивала этот мотив.
В середине фильма Вовкин сосед встал и на его место уселся кто-то другой:
- Так, слышь, ты. Деньги давай из карманов! Быстренько и тихо! Пикни только. - Шипящим голосом быстро произнёс он. Вовка повернул к нему голову и при тусклом свете от мелькающего экрана увидел остроносого пацана с бегающими глазками, похоже, что тот был одного возраста с ним.
- Чего бы это я деньги свои тебе отдавал? С какой это стати?
- Ты, чё не понял? Вон, видишь, дружки мои стоят?!
У начала ряда стояли три крупных парня постарше и смотрели в их сторону.
- Ну и чё?
- А, ни чё! По роже захотел?
- А хоть бы и захотел! - Вовка уставился на пацана, а потом, не зная, что же ему дальше делать, непроизвольно спросил у него, назвав первое имя, которое пришло в голову:
- Санька, это ты что ли?
Тот немного отклонился и посмотрел на Вовку, явно не узнавая его в мерцающем свете от экрана:
- Ну, да, Санька я! А ты кто?
Тут уж Вовка пошёл на пролом:
- Да мы же с тобой на катке знакомились, месяца полтора назад. Забыл? Там ещё Миха был с Кадыром и этот, как его ...