Но шли дни, они обживались на новом месте жительства, и всё постепенно становилось на свои места, как будто так в их жизни было всегда.
Через несколько дней родители устроились на работу, Славка стал ходить в школу, а Вовка полдня оставался дома один.
Ноябрь 1963
Знакомство с Севером
Сидеть дома было скучно, в деревне Вовке было привычней быть на улице, а здесь вот должен был сидеть закрытым до тех пор пока сестра и Славка не придут со школы. И лишь потом можно было выйти во двор, где постоянно играла ребятня, он наблюдал за их играми в окно.
С этого двора началось его знакомство с северскими пацанами и с нравом Севера. При этом первом знакомстве Вовка узнал, что многие мальчишки были такие же приезжие, как и он, только приехали сюда раньше его, а многие родились здесь и тем гордились. Он постарался познакомиться с ними поближе, для чего, подойдя к группе ребят, представился, что он приехал из Сибири, и зовут его Вовкой. На ехидный вопрос одного крепкого конопатого пацана: "А ты не замёрзнешь здесь? В своей фуфайке", Вовка с достоинством ответил, что у них в Сибири и похлеще морозы бывали и ничего сдюжил.
- А может, ты ещё и на горке со мной поборешься? - Не унимался рыжий, видимо, он был заводилой в этом дворе. Ребятня с интересом смотрели на затевающийся спор, который мог закончиться интересной развязкой, ну, например, небольшой дракой.
- Можно и побороться, - дал Вовка свой ответ, - ты, где будешь на горке или под горкой?
- Да мне без разницы где. А ты где хочешь?
Вовка понял, что это была своеобразная проверка, в деревне тоже иной раз так, бывало, проверяли друг друга, и он уже знал, что труднее захватить вершину:
- Давай ты наверху будешь, а я тебя оттуда буду сталкивать.
Рыжий был постарше Вовки, может на год-полтора, но для Вовкиных шести лет с небольшим его рост был чуток по более его годков, да и в устраиваемых в деревне зимой или летом разных свар, типа "куча-мала", он всегда сопротивлялся подолгу, и не сдавался ни ровням, ни старшим мальчишкам.
- Ну-ну! - сказал "конопатый" и полез на вершину сугроба.
Ребятня стала полукругом.
Вовка не торопясь снял рукавицы, засунул их в карманы фуфайки, одновременно изучая выступы и углубления в снежной горке, и спокойно двинулся в сторону вершины, стараясь твёрдо ставить ноги, как бы закрепляясь. "Рыжий" стоял и ухмылялся, уверенный в своей победе.
Перед самой вершиной, Вовка сделал "финт", он вроде бы немного поскользнулся и, специально согнув одну ногу в колене, а второй при этом очень удобно закрепился в небольшом углублении горки. "Противник" не разгадал этот трюк, поднял ногу, чтобы пинком столкнуть вниз этого наглого "новенького шпанца", а Вовка же чуть отклонившись влево, ухватил "рыжика" за пальто и резко дёрнул на себя, тот полетел вниз и Вовка, не удержавшись, тоже следом за ним. Этот приём он видел на родине, в деревне, когда деревенские мужики праздновали проводы зимы.
Тут Вовка оказался победителем, и вся дворовая ребятня это видела.
С "рыжим", а его звали Женька, они так и не подружились, потому что после проигрыша и "позорного" скатывания вниз этот пацан подскочил к поднимающемуся со снега Вовке и заехал ему кулаком в нос. Вовка от боли и неожиданности упал лицом в снег: ему было больно, а больше обидно за такую подлость и несправедливость. Потом он молча поднялся, взял комок снега приложил к носу, глянул на противника и пошёл в сторону дома.
До него донеслись слова кого-то из мальчишек:
- Сейчас жаловаться пойдёт...
Но Вовка дошёл до крыльца подъезда, сел на ступеньки. Кровь уже почти остановилась, и он снегом стал протирать лицо, чтобы смыть следы крови. И только после этого встал и пошёл домой. Мать, конечно, увидела немного припухший нос, но Вовка сказал, что ударился об снег, скатываясь с горки.
Позже он понял, что это "крещение" было ему на пользу и то, что он не стал жаловаться взрослым по этому случаю, вызвало уважение среди дворовых мальчишек.
Потом он днями носился по улице, знакомился с ребятишками и присматривался к новой обстановке. С "рыжим" у них установился определённый "нейтралитет": вроде бы и вместе в компании играли, но к друг другу не приближались и не задирались. Просто были и всё.
Мать устроилась на работу дворником через один двор от дома, где они проживали, и эта её работа Вовке нравилась, а вот в деревне она работала в какой-то сберкассе, там её работа ему была не совсем понятна - какие-то бумажки заполняла и перекладывала в папки и шкафы; люди приходили в эту сберкассу и то сдавали деньги, то получали, а здесь было интересно: она убирала снег возле подъездов дома. В помощь матери собиралось несколько Вовкиных новых друзей, заражённых его идеей построить много ходов и большую пещеру из снега. Снега на Севере было много, кое-где сугробы доходили до окон первого этажа. Мать деревянной лопатой вырезала кубы из твёрдого снега, а пацаны отвозили их на санках в сторону и строили снежную крепость и тоннели, а потом лазали по этим построенным лабиринтам вечерами.
И ещё им было интересно залазить в глубину снежных и уютных пещер, в которых совсем не чувствовался северный мороз и жгучий ветер. И Вовка рассказывал собравшимся какие-то разные истории, а они слушали, затаив дыхание, иногда переспрашивали: а когда это было? А, что дальше? Ему это нравилось - он любил, когда его рассказы слушались и тогда он ещё больше хотел придумывать и тут же на ходу сочинял такие невероятные истории, что сам верил в них.
В общем, не работа у матери была, а просто сказка.
Новая квартира - своя!
Через месяц им дали квартиру в том дворе, где мать работала дворником. Там к большому дому как раз закончили строить два подъезда. Вот в одном из них, на пятом этаже, им с материной работы и выделили двухкомнатную квартиру. Какой это был праздник - войти в своё новое жильё, а не ютиться ввосьмером в однокомнатной. Их новая квартира была большая, раза в два больше чем тёткина и уж конечно больше чем их дом в деревне. Вовка с братом бегали по комнатам и кричали, а их крики раскатывались эхом по всей квартире.
Мать быстро накрыла "праздничный стол" - расстелила на чемодане скатерть и разложила на нём колбасу и сало, хлеб и соль, яблоки и пряники. Отец поставил посредине бутылку водки:
- Ну, вот сыны, здесь теперь и будем жить! Это хорошо, что свой угол теперь у нас есть. Давайте ешьте, а мы с матерью по рюмашке выпьем за наше новоселье! Чтоб жилось нам здесь хорошо.
В квартире было тепло, даже теплее, чем у тётки, наверное, это и вправду что свои стены греют лучше. В этот дом они въехали самые первые и, так как мать работала дворником от ЖЭУ, ей выдали ключи от всех квартир в этих вновь построенных двух подъездах. В её обязанности теперь ещё и стало входить выдача ключей новосёлам, которые вот-вот должны будут вселяться в свои квартиры. Вовка принимал активное участие в этом - он ходил вместе с матерью и присутствовал практически при всех заселениях. Так он познакомился со своими будущими друзьями: двумя Сашками и Витькой, с которыми потом они были "не разлей вода" в течение четырнадцати лет.
В этом же дворе, прямо перед их домом начали строить школу, в которую он пойдёт в первый класс на будущий год. Днями Вовка часами смотрел в окно и наблюдал, как работают строители, как краны разгружают машины: стены будущей школы росли быстро, а вечерами он с пацанами бегал по стройке, где они играли в прятки или прыгали из окон первого построенного этажа в сугробы.
Зима на Севере всё же была суровой и ребятня, набегавшись и накувыркавшись в снежных сугробах, частенько грелись в тёплом подъезде. Мокрые и разрумяненные, они раскладывали обледенелые варежки на горячие батареи, а сами усаживались на ступеньки и тогда, в этой тёплой тишине, Вовка "садился на своего любимого конька" и начинал рассказывать своим друзьям новые честно выдумываемые им истории. В основном его рассказы были про войну, но они уже во многом отличались от того, что он рассказывал раньше - там, в своей далёкой родной деревне. Просто он стал взрослее и его фантазии тоже стали красноречивее и интереснее для слушателей, а когда его слушали с интересом, Вовка преображался и рассказывал ещё более увлекательно и уверенно. Отогревшись и наслушавшись его россказней, друзья гурьбой вылетали на улицу и устраивали новые забавы.