Они с матерью оказались во власти Себастьяна. Мать согласилась, что Энн не следовало выходить за него замуж.
Ей исполнилось только пятнадцать. Но однажды ночью Себастьян пришел к ней в спальню. Он заявил, что если лишит ее невинности, то ей придется выйти за него замуж. Поначалу, когда он забрался на нее, Энн замерла. Потом ее настолько ужаснула мысль о браке с этим человеком, что, пока Себастьян пытался справиться со своей одеждой, она умудрилась выскользнуть из-под него. В отчаянии она схватилась за край ночного горшка. Когда Себастьян прыгнул на нее, чтобы повалить на кровать, она швырнула в него горшок.
В спальню прибежала мать вместе с прислугой: экономкой, служанками, лакеями. Все собрались на ее пронзительный крик, который был наполнен больше яростью, чем ужасом. Потом Энн увидела лицо кузена и действительно похолодела от страха. Красный, с выпученными глазами, он выглядел так, словно хотел убить ее. В ту же самую ночь мать собрала их нехитрые пожитки, преданные слуги приготовили экипаж, и они сбежали. Ехать им было некуда. Семья матери отдалилась от них, потому что ее дедушка, отец матери, женился не на той женщине, которая подходила бы ему. Бабушка Энн в прошлом была оперной певицей и танцевала на сцене. Мать сказала Энн, что ни к кому из ее семьи они поехать не могут, никто из родственников матери их не поддержит. Поэтому они двинулись в Лондон. Несмотря на то, что жили они в крайней нищете, несмотря на то, что мать много и тяжело работала, она старалась, чтобы Энн чувствовала атмосферу любви, как это было, когда она росла в Лонгсуорде...
Энн подъехала к маленькому магазинчику, в витрине которого были выставлены ткани.
Лакей помог ей выйти из экипажа. Энн толкнула дверь и услышала мелодичный звон колокольчика.
К ней навстречу поспешила модистка, на шее у нее красовалась ленточка. У женщины были каштановые, с проседью, волосы, собранные в шиньон, великолепно сшитое дневное платье, свидетельствовавшее об отличном вкусе своей хозяйки. Энн, собираясь, расчесала и заколола свои волосы, а поверх платья накинула плащ. Но для середины дня фасон ее платья никак не подходил, и находилось оно в плохом состоянии. В магазине присутствовали еще две женщины. У Энн упало сердце. Разумеется, это были респектабельные дамы, принадлежавшие к местному дворянству.
Энн объяснила цель своего визита и сообщила, что все ее покупки оплатит герцог Марч.
— Понятно. — Брови модистки взлетели резко вверх. — Я благодарна герцогу Марчу за снисходительность, но... — неуверенно продолжала она, оглянувшись на двух женщин, худощавую темноволосую и полную с белокурыми волосами. — Это респектабельное заведение, мисс, — понизив голос, пробормотала она. — Я не смею оскорблять чувства благородных дам этой деревни.
Женщины холодными взглядами окинули Энн. Худая, прикрыв рот рукой в перчатке, что-то прошептала на ухо своей приятельнице. Рот блондинки округлился. Наверняка худая произнесла слово, которое возмущало всех приличных дам. Проститутка. Если бы Энн заболела чумой, ее сторонились бы меньше.
Она понимала, что может вздернуть нос и от имени герцога потребовать, чтобы ее обслужили. Но мужество покинуло ее. Она повернулась и выбежала из магазина. У нее за спиной звякнул колокольчик и захлопнулась дверь, а невозмутимый лакей быстро распахнул перед ней дверцу экипажа, как будто поспешно выбегать из магазина было обычным делом для любовницы герцога.
Экипаж покатился по дороге, и Энн, оцепенев, закрыла руками лицо. Какое все это имеет значение, если она не принадлежит к респектабельному слою общества? Какое это имеет значение, если сыщики с Боу-стрит хотят ее повесить? Разве она плохая? Нет. Она спасла из борделя трех невинных девочек. И хорошо бы ей просто выжить. Выживание — вот что важно для нее сейчас.
Энн показалось, будто на обратную дорогу до дома герцога времени ушло гораздо меньше, чем на поездку в деревню. От крыльца конюх уводил чью-то лошадь. У Энн упало сердце. Неужели это сыщик с Боу-стрит? Нет, она должна прекратить паниковать. Возможно, это просто друг герцога...
Это мог быть лорд Эштон! После того как Кэт отказалась от его предложения поехать к герцогу, он вполне мог продолжить поиски другой женщины для этих целей. А что, если он приехал сообщить, что кого-то нашел? Тогда герцог узнает, что вся ее история — ложь.
Энн заставила себя подойти к входной двери. Тредуэлл встретил ее и принял плащ. Теперь Энн уже привыкла к его странной внешности и даже заметила, что обычно в его глазах искрится веселый блеск. Но в этот момент у него был очень серьезный вид.
— У герцога посетитель? — обычным голосом спросила Энн. Удивительно, как ей это удалось, при том, что сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Да, мисс. Сыщик из Лондона. Его зовут мистер Уинтер. Я слышал, что когда-то он работал сыщиком на Боу-стрит.
Лорда Норбрука преследовали видения.
Себастьян в собственной спальне затуманенным взором смотрел на свое отражение в зеркале. Его платье, как обычно, выглядело безупречно — исключительная элегантность в стиле «красавчика Браммела». И все же внутри его не отпускало чувство разочарования, а голова раскалывалась от большого количества выпитого портвейна. Прошлой ночью ему снилось, будто Энн в его постели. Она снилась ему такой, какой была когда-то в Лонгсуорде. Он так сильно хотел ее. И ненавидел. Ненавидел, ненавидел, ненавидел.
Как она посмела отказать ему? Себастьян покачал головой и болезненно поморщился. Энн больше не тот очаровательный маленький ангел, каким была когда-то. Теперь она стала грязной. Маленькой она была такой замечательной, такой чистой.
Ему так сильно хотелось дотронуться до нее. Он не мог забыть, в какую прекрасную девушку она превратилась, когда впервые ее волосы уложили в высокую прическу. Его преследовали воспоминания о золотистых завитках волос, колечками лежавших на ее шее, и о прелестной округлости молодой груди, видневшейся в лифе платья. Но как теперь он сможет ласкать эту восхитительную грудь, зная, что Энн перестала быть недотрогой?
Стоя перед зеркалом, Себастьян изменил выражение лица, словно надел маску. Теперь он выглядел так, как должен выглядеть виконт, а не как человек, страдающий от страсти к неблагодарной девчонке, которая не заслужила его желания обладать ею.
Каждый его шаг отдавался болью в голове. И это Энн виновата в том, что он так много выпил накануне. Несмотря на ужасное состояние, Себастьян спустился в гостиную, чтоб поприветствовать гостью. Дама почтенного возраста, прабабушка Энн по материнской линии, при его появлении встала. У нее были совершенно седые волосы, на шее сверкали рубины, а шелк подчеркивал стройную фигуру.
— Ты нашел ее? — с тревогой на лице спросила она.
— Нет еще, дорогая моя леди Джулия. — Изображая приличествующую джентльмену заботу о взволнованной старушке, Себастьян поспешил подойти к ней. — Но это не займет много времени. Я не пожалел никаких денег на поиски.
На него пристально смотрели грустные темно-зеленые глаза, но печаль этой женщины только рассердила Себастьяна. Ей ничего не известно о настоящих мучениях. Она думала, что он найдет Энн, она помирится со своей правнучкой и все будут счастливы. Она понятия не имела, что теперь Энн испорчена. И даже не представляла, как сильно он страдал, желая Энн и одновременно ненавидя ее.
— Боюсь, она мертва, Норбрук, — прошептала леди Джулия. — Мне хотелось загладить свою вину перед ней, но, боюсь, я слишком опоздала.
— Нет, вы должны верить. — Себастьян сжал руку старушки и проводил ее к небольшому диванчику. — Я уверен, Энн жива. — Да, в этом он был убежден. В том, что Мик Тейлор найдет ее, как обещал, Себастьян не был так уверен.
— У меня нет другой семьи, Норбрук, — уцепилась за его руку леди Джулия. — Мой сын, дедушка Энн, умер. Две мои дочери ушли в мир иной, и детей у них не было. У меня есть два зятя-бездельника. Они ждут, что свое состояние я оставлю им. А я этого не сделаю. Я их презираю. Своей единственной наследницей я сделала Энн.