— Мы знаем друг друга... давно, — робко сказала Энн. — Кэт была очень добра ко мне. Она подробно объяснила мне, что значит быть любовницей, и очень много рассказывала о его светлости. О том, какая прекрасная у него репутация покровителя.
— Прекрасная? — рассмеялся герцог, и этот смех показался Энн опасным. — Когда однажды я сказал ей, что меня не интересует перспектива стать ее покровителем, она запустила в меня фарфоровой пастушкой, — вздохнул Девон. — Ангел мой, я хочу услышать от тебя всю правду. Что ты сделала своей хозяйке?
У Энн замерло сердце. Как сказать ему?
— Я... Я помогла... — О Господи, ничего, кроме правды, Энн придумать не могла. — Я помогла сбежать трем новеньким девушкам. Они были невинны, и... мм... моя хозяйка хотела подороже продать их невинность.
— Очень смело и благородно, — прокомментировал лорд Эштон.
Девон приподнял брови. Он очень внимательно слушал Энн, и ей показалось, будто он слышит все ее мысли.
— Да уж, — тихо сказал герцог. — Ничего удивительного. Но я сомневаюсь, что она убьет тебя за это. Она может тебя избить и заставить... — Девон замолчал и провел рукой по волосам. — Я хочу, чтобы ты отправилась спать, Сэриз. Я скоро приду к тебе.
Девон почувствовал дым сигары.
— Звучит интригующе, — заметил Тристан. — Она сообщила тебе, будто ее направил я, только чтобы получить шанс стать твоей любовницей.
Рассказ Сэриз казался абсолютно правдоподобным и вызывал сочувствие. Но почему у него сжалось все внутри, как когда-то во время сражения перед первым ударом боевой пушки? Черт, Девон практически чувствовал запах ее страха, а этот особенный аромат был ему знаком с войны.
— Кто она, Дев? Она говорила о жизни в борделе, но она не портовая проститутка. И изъясняется как леди.
— Она утверждает, будто ее мать была экономкой, они жили в имении в сельской местности, а потом оказались в лондонских трущобах. Я начинаю подозревать, что она лжет. Но я намерен все выяснить.
— Мне она показалась обворожительной, — заявил Тристан.
— Она моя, — отрезал Девон.
— Быстро ты, однако, — засмеялся лорд. — Не волнуйся. Я гость в твоем доме и никогда бы не полез в твою личную жизнь, — с блаженным вздохом откинулся на спинку кресла Эштон. — Скажи, есть какая-то разница в занятии любовью, если ты слепой? Хуже или лучше? — Без всякой осторожности лорд попытался вызвать друга на откровенный разговор. — Это отличается от секса в темноте?
— Конечно, это не одно и то же, — угрюмо обронил Девон. — Ведь всегда можно зажечь лампу.
— Бывают времена, когда этого не хочется делать.
— Может, ты и не такой разборчивый, но мне не все равно. А я даже не знаю точно, как она выглядит, и никогда не узнаю.
— Я бы с удовольствием описал се для тебя в мельчайших подробностях.
— Я даже не сомневаюсь, — проворчал Девон. — Вероятнее всего все закончится тем, что я разобью тебе нос.
— Какова бы она ни была, — сказал Тристан, — ей удалось заметно изменить тебя. Последний раз, когда я приезжал, ты был всклокоченным и заросшим бродягой, от которого несло бренди и который отказывался покидать свой мрачный кабинет. Теперь ты выглядишь прежним Девоном, каким я запомнил тебя еще в Лондоне до войны и до...
— До смерти Розалинды. Наверное, выгляжу я по-другому, но чувства мои остались прежними. А теперь моя любовница заняла сторону моей матери и пытается убедить меня вернуться в Лондон и приступить к поискам невесты.
Девон услышал стук стекла. Наверное, это Тристан, наполнив стакан, поставил графин с бренди на стол. Девон сжал кулаки, чтобы побороть желание протянуть руку к стакану. Ему очень хотелось сделать хоть один глоток. Но Девон боялся, что, начав с одного, не остановится до тех пор, пока не окажется в бессознательном состоянии на полу.
— Ты что-то задумался, — заметил Тристан.
— Не знаю, чему верить, — после некоторых колебаний поделился с другом Девон. — Если принять ее рассказ за чистую монету — что она очень хотела покинуть Лондон и увидела во мне прекрасный шанс сбежать оттуда, — тогда мне понятно, почему она выдумала эту историю. Но... — Девон попытался выразить свои сомнения словами. — Мне кажется, у Сэриз недостаточно серьезные мотивы, чтобы объяснить свое безумное бегство сюда. Под опекой Кэт она нашла бы себе любовника в городе. Как только она стала бы любовницей пэра, месть хозяйки борделя была бы ей не страшна.
— У тебя веские аргументы, Девон. Но единственный, кто знает правду, — это Сэриз.
Раздался легкий стук в дверь. Девон обернулся, уверенный, что в комнату войдет Сэриз. Он ожидал услышать твердую поступь, почувствовать легкий естественный запах и услышать сочный голос, которым она спросит, не надо ли почитать ему на ночь.
Вместо этого ему в нос ударил тяжелый запах духов, от которого он едва не задохнулся.
— Ваша светлость, милорд, как восхитительно, что вы оба здесь, — притворно промурлыкала мисс Лейси.
Девон застонал. Он помнил, как Сэриз играла роль дерзкой куртизанки, но в ее спектакле присутствовало очаровательное смущение. Она не производила впечатления пресытившейся и равнодушной женщины, как эта.
— Прости, любовь моя, но его светлость предан своей очаровательной любовнице, — сказал Тристан.
— Какая жалость, — фальшиво воскликнула мисс Лейси, зашуршав юбками и явно соблазнительной походкой пересекая комнату. — Но причина, по которой я искала вас, заключается не только в том, чтобы предложить какую-нибудь шаловливую забаву для нас троих. Немного отдохнув в спальне, я спустилась вниз и услышала последние слова вашей любовницы, ваша светлость. Прошу прощения, но я должна предупредить вас. Она утверждала, что помогла невинным девушкам убежать от хозяйки борделя. По всему Лондону ходят сплетни о Мадам, которую в собственном борделе убила одна из ее проституток. Эта девица помогла девушкам скрыться, а потом убила свою хозяйку каминной кочергой. Сама она сбежала. По всему Лондону ее разыскивают сыщики с Боу-стрит, но не могут найти.
— Когда это случилось? — спросил Девон, услышав торжество в страстном голосе мисс Лейси.
— Мадам убили около трех недель назад, ваша светлость.
Девон вдруг потерял дар речи. Боже мой.
— Девон, в твоем доме есть газеты?
— Черт, я не знаю. Может, их и привозили, но я ведь не могу читать. Тредуэлл! — По полу резко застучали башмаки, и Девон почти мгновенно услышал особую походку своего дворецкого. — Тредуэлл, у нас есть газеты за последние несколько недель?
— Да, милорд. Когда камердинер ушел, я сохранил их, сложил стопкой в библиотеке. Простите, я вам не сказал.
Энн отпрянула в мрак коридора, слыша, как колотится сердце в груди.
Хотя Девон отправил ее в спальню, Энн не могла там оставаться. Она не стала раздеваться, опять спустилась вниз, собираясь выяснить, не захочет ли Девон, чтобы позже она ему почитала.
Но, оказавшись у входа в коридор, ведущий к гостиной, Энн заметила несколько удалявшихся фигур. Она молча поспешила вперед и подкралась довольно близко, чтобы рассмотреть идущих впереди Девона и лорда Эштона и спешивших за ними следом Тредуэлла и чувственную мисс Лейси. Энн прошла за ними до библиотеки.
— В этих газетах о смерти Мадам или о пропавшей проститутке ничего нет, — услышала Энн слова лорда Эштона. — Однако здесь не хватает штук пять выпусков.
— О Боже, — пробормотал Девон. — Неудивительно, что она сбежала из Лондона. Она убила свою хозяйку.
— К тому же хладнокровно, — добавила мисс Лейси. — Вы должны отдать ее под суд.
Они узнали. Так или иначе, они... Боже мой, у мисс Лейси появилась самодовольная улыбка на лице. Наверняка куртизанка читала газеты или слышала сплетни в Лондоне, обо всем догадалась и немедленно рассказала Девону, чтобы уничтожить конкуренцию с ее стороны.
Господи, сколько же времени у нее осталось до прихода к ней Девона?
Скорее всего несколько минут. Этого недостаточно, чтобы вернуться в спальню и взять что-нибудь из вещей, даже шляпку.