— Куда она собирается отправиться?
— Я не знаю. Мне кажется, она сама пока еще не знает. Все ее мысли только о побеге. Помните, сердце ее разбито, а в таком состоянии ни одна женщина не способна мыслить ясно.
Неужели он приехал слишком поздно? Неужели она уже уехала?
В доках воняло дохлой рыбой, навозом, гнилой древесиной и потными матросами. Девон понимал, что скорее всего пахнет ничуть не лучше. От быстрой езды верхом пот покрыл его спину под рубашкой и намочил волосы под бобровой шапкой.
Он привязал коня у пивной на Уоппинг-Хай-стрит. Навстречу ему поспешил парень с кружкой эля. Девон опрокинул ее, чтобы утолить жажду, бросил парню несколько монеток и шагнул в шумную атмосферу порта.
Где она? На воде качались десятки кораблей, сотни матросов наводнили доки. Женщины здесь тоже были. Жены моряков в тусклых платьях, шлюхи в ярких нарядах. Интересно, Энн все еще одета в платье и шляпку служанки? Или она переоделась и стала походить на одну из этих женщин?
Узнает ли он ее?
Узнает. Он видел ее лицо всего несколько минут, но большие глаза, сочные губы и тонкий овал лица отпечатались у него в мозгу. На каждом постоялом дворе по дороге сюда он давал ее приметы. В двух милях от Лондона ему наконец удалось найти мужчину, который видел ее. Грум стал свидетелем ее борьбы с пьяным джентльменом, пытавшимся за ней приударить. У Девона заледенело сердце, но грум сказал ему, что она пнула мужчину коленом в пах. Тот упал, а Энн скрылась.
Девон нашел одну из транспортных контор, обрисовал внешность Энн и спросил, покупала ли такая женщина билет у них. Однако молодой клерк только покачал головой в ответ.
Этот же вопрос он задал еще в нескольких местах, но все безрезультатно. Девон стоял на одной из погрузочных платформ, наблюдая, как матросы вверх по трапу носят бочки в трюм. Может, Энн купила билет частным образом? В конце концов, какой капитан откажет ей?
Куда она хочет отправиться? Куда хочет сбежать, чтобы прожить остаток жизни? Вот в этом была загвоздка. Девон очень мало знал о куртизанке Сэриз, которая была его любовницей, и совсем ничего не знал об Энн Беддингтон. Насколько все, что делала Сэриз, было игрой? Он верил, что ее сила, решительность и то, что она рассказывала о своем прошлом — о прогулках с дедушкой под дождем и о чтении ему книг, — все это относилось к настоящей Энн.
Тем не менее он не знал о ней ничего такого, что помогло бы ему определиться, куда она решит бежать. Что ее привлекает? Диковинная Индия? Америка?
Девон с решительностью приступил к поискам в тавернах. В одной из таких таверн с низкими потолками под названием «Якорь» он обнаружил капитана корабля, который на следующий день с приливом должен был отправиться в путь. Капитан оказался седеющим блондином с тяжелым взглядом запойного пьяницы.
— Пассажир женщина? — задумался он. — Кажется, я брал деньги у похожей девчонки в обмен за поездку до Бомбея. Но что-то разум мой затуманился, мне надо выпить, чтобы он прояснился.
Черт, Девон мог себе представить, почему этот человек взял бы Энн на корабль. Одного ее взгляда оказалось бы достаточно, чтобы у капитана потекли слюни.
— Да, это тебе поможет, Роджерс, — с сарказмом улыбнулась пышнотелая барменша.
Девон купил мужчине кружку эля, но не дал ему выпить, схватив за запястье:
— Ответь на мой вопрос и можешь спокойно выпить. Женщина, которую я ищу, — стройная, рыжеволосая, с зелеными глазами. Примерно двадцать два года.
— Моя девчонка подходит под это описание, — хмуро взглянув на руку, которую держал Девон, сказал капитан. — Только волосы у нее темные. Она была в плаще с капюшоном, но я успел заметить волосы. Очень хочу увидеть все остальное...
Кулак Девона врезался в подбородок капитана. Тот дернулся назад, потом резко упал на бок и сполз со скамейки на липкий пол таверны. Спасенную кружку с пивом Девон поставил на стол.
У Энн рыжие волосы. Но женщина может изменить цвет волос. Это легко сделать с помощью парика или краски.
Похоже, это Энн. Как хорошо, что сначала он узнал, когда отходит корабль, а уже потом стал задавать Роджерсу вопросы об Энн. Ибо теперь капитану потребовалось бы некоторое время, чтобы прийти в себя.
Сперва придется заехать домой. А потом он либо выследит Энн сегодня вечером, либо перехватит завтра, до того как она сядет на корабль.
— Мама, иди сюда! Девон приехал!
Женские крики вернули Девона в те дни, когда он возвращался домой и споры четырех его сестер были слышны задолго до остановки экипажа.
У него дрогнуло сердце, он остановил лошадь на дорожке перед Марч-Хаусом, усыпанной гравием, и спешился. Его тут же радостно обступили лакеи. Он не был здесь с тех пор, как уехал на войну, поэтому все поздравляли его со званием героя войны. Девон считал, что не заслужил этого титула.
— Девон! Девон! Слава Богу, ты дома! Почему ты не сообщил нам, что едешь?
С криками и визгами две сестры Девона бросились к нему со ступенек. Это были незамужние Лиззи и Уин. Лиззи, с темными кудряшками, которые подпрыгивали в такт ее шагам, наскочила на него совсем как Каро несколько дней назад. Лиззи была, еще больше чем Каро, девчонкой-сорванцом. Она бы никогда не надела элегантное платье с низким вырезом.
Уин пританцовывала вокруг него с блестящими от слез глазами. Когда он видел ее последний раз, ее волосы были заплетены в косички, а не завиты в блестящие золотистые локоны, подобранные шпильками.
— Ты... ты совсем такой, как прежде, Девон! — воскликнула Лиззи.
— Мы боялись. — Уин вытерла слезы. — Мы так боялись, что ты никогда не приедешь домой, — прошептала она.
— Мне жаль, что для этого потребовалось так много времени. — Девон должен был признать, что у него тоже кипели слезы в глазах. Лиззи отступила назад, а Уин повисла у него на шее. От нее пахло фиалками. Она росла слабым, болезненным ребенком и всегда казалась хрупкой.
— Уин, зачем же ты бросаешься под копыта сломя голову, — заботливо попенял ей Девон. — О, Лиззи... ты так выросла!
— Ты видишь! — пронзительно взвизгнула Лиззи. — Ты видишь, да?
— Ты права, Лиззи. Зрение вернулось ко мне.
— Слава Богу, — выдохнула Уин, крепко обнимая брата. — Это означает, что мама примется убеждать тебя поскорее жениться, Девон. Она не желает больше ждать, когда ты подаришь ей внуков.
— Возвращение зрения явилось настоящим чудом, — беспечно сообщил Девон. — Но боюсь, мгновенно произвести на свет ребенка для нее я не смогу.
— Она уверена, что моментально найдет для тебя жену, — с озорным блеском в ярких, как сирень, глазах, заявила Лиззи. — Весь свет сейчас собрался здесь до окончания работы парламента. Тебя тут же потащат на балы, музыкальные вечера и модные прогулки по Гайд-парку. Сватовство начинается.
— Ее светлость в детской. — Молодая служанка торопливо присела в реверансе. — Приехали лорд и леди Кавендиш и привезли маленького лорда Перегрина.
Девон кивнул служанке и стал подниматься по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Прошло три года, настало время увидеть мать и ответить за то, что он не возвращался домой. Если мать презирает его, он того заслуживает. Конечно, Энн была права, ему следовало навестить близких.
Поднявшись наверх, Девон уловил запах духов матери, смешивавшийся с крепкими запахами детской. Будучи маленьким мальчиком, Девон испытывал благоговейный трепет перед матерью. Для него она была как солнце: такая же ослепительная, теплая и яркая. С красивым голосом, сдержанная, обладавшая блестящим умом, она во всех отношениях была настоящей герцогиней. С отцом Девона они поженились по любви.
Девон остановился на пороге детской. Мать держала на руках сверток в белом одеяльце. Она сидела у окна, и вокруг нее, словно озеро, струились юбки из светло-голубого шелка. Солнечный свет касался белокурых волос, обнаруживая значительное количество седины. Девон впитывал все краски, которые ее окружали, и в груди все сжималось от боли и раскаяния. Она казалась такой довольной, такой спокойной, что Девон испытывал непреодолимое искушение повернуться и уйти, оставив ее одну.