Тихий шёпот приближающейся смерти вернул меня к реальности. В бережно охраняемое от постороннего воздействия пространство начал забираться «вселенский холод». Звук усиливался, переходя в свист и означая только одно — разгерметизацию. Неужели пробита обшивка корабля? Автоматические средства ликвидации пробоин не сработали, а значит, одновременно вышли из строя и главное питание, и резервные батареи. Такой ситуации не могло быть в принципе. Но где эти принципы, когда начинаешь ощущать головокружение от падения давления!
Можно ли надеть скафандр в полной темноте? Вполне, если ты заранее тренировался. Но можно ли назвать его спасательным? Или надо употреблять другое слово — убивающий? Медленно и абсолютно неотвратимо.
Если на околоземной орбите ко мне на помощь ещё способен кто-то прийти, то здесь я оставался наедине со своей бедой. Отправлять сигнал SOS бессмысленно: зелёные человечки не подарили нам способность к мгновенному перемещению в пространстве, а учёные мужи так и не догадались создать телепорты. Любой посланный корабль доберётся сюда не ранее чем через шесть месяцев, к тому времени я уже превращусь в кусок замороженного мяса. Не самый плохой способ погребения, учитывая, сколько вокруг руды. Ничуть не хуже, чем у фараонов в египетских пирамидах! Я засмеялся, защёлкивая последние крепления на скафандре.
В отсутствии ног в невесомости есть и своё преимущество — не надо их запихивать в лишние две дырочки. А это секунды, которые иногда стоят жизни. Как ни странно, встроенный в скафандр компьютер работал. Диагностика не выявила каких-либо проблем в батареях, кислорода оставалось ещё на четыре часа. Журнал показывал время отключения от основного источника питания: 00:34.58, 25.07.2082. Рядом с цифрами мигал красный восклицательный знак — нештатная ситуация. Можно подумать, я об этом не знаю.
Нашлемный фонарик осветил пространство. Всё вокруг уже покрывал слой инея от остатков замёрзшего воздуха. Датчик содержания внешнего кислорода показывал нули. Приплыли, полная разгерметизация салона, пассажиров просим пройти к эвакуационному выходу.
Современные корабли считаются надёжными штуками, если вообще что-то в космосе можно считать надёжным. Это не те тонкие алюминиевые консервные банки первых космонавтов, а хорошо защищённые дредноуты. Уничтожить можно, но сложно. До критического состояния ещё надо довести. Внутреннее пространство корабля оберегают не только слои металла и пластика, но и собранная с астероидов руда. Пассажирские суда, конечно, не имеют подобной дополнительной «брони», однако и не летают так далеко от дома. Больше на Луну и Марс, а там всё-таки поспокойней.
Сейчас же мне наяву предстоит пережить «затопление» своего «Титаника-46». Хорошее название, не откажешь компании в иронии. Что там холодная Атлантика, что здесь ледяное ничто — всё едино.
Я отцепил от стенки захваты скафандра и легонько оттолкнулся. Обычно всякую мелочь типа ручек или зубных щёток в невесомости стараешься худо-бедно закреплять. Корабль хоть и небольшой, но потерять здесь легко даже слона. И не всегда пропажу можно отыскать у решёток вентиляции. Резкое падение давления сорвало многие вещи с их привычных мест обитания. Луч фонарика выхватывал из темноты пролетавшие мимо пакеты с едой, какие-то бумажки, невесть откуда всплывшие детали. И все вместе они постоянно норовились столкнуться со мной.
На рудодобытчиках воздух вырабатывается из ледяных астероидов, которые захватываются и помещаются в отдельный бункер, нечего таскать с Земли лишний груз. Стартовый же запас на моём «Титанике» был израсходован ещё в самом начале. И первым делом я проверил генератор, но как и ожидалось, тот не работал, а пульт управления неприветливо чернел матовым экраном.
На совсем крайний случай предусматривались кислородные шашки, которые мне придётся достать и зарядить в специальный контейнер с переходником на систему жизнеобеспечения скафандра. Минут через пять, проверив работу одной, я успокоился — сразу не умру. Но и долго не протяну. Самостоятельно отремонтировать корабль нечего даже и надеяться. Связи с центром нет, электричества нет, продукты питания невозможно принять. Попить вот могу. Во рту сразу пересохло, и я присосался к трубочке с водой.
Пора посмотреть, что же случилось с этой грудой железа. Хоть перед смертью узнаю, в чём дело. Воздух вышел не из пилотской кабины, а откуда-то ещё. Я тихонечко поплыл по служебному коридору к жилой секции. Конструкторы не предусмотрели иллюминаторов, и наблюдать Великую пустоту, а также за внешним состоянием корабля, можно только с наружных камер. О космосе напоминала лишь невесомость.