— Погоди, что значит — нет? А мы почему живы?
— Это длинная история. Говорю, не забивай голову раньше времени. Расскажу всё по порядку. Ты, кстати, есть не хочешь?
— Нет пока, но выпил бы чего-нибудь крепкого, — ответил я.
— Сам знаешь, ближайшая бутылка коньяка заныкана у тебя дома, — напомнил Женька. — Я бы, может, что-нибудь наколдовал в автоповаре, но нас его больше нет. Вырвали с особой жестокостью. Но слава богу, твои запасы с «Титаника» никто трогать не стал.
— И стазис-капсулы, — напомнил я.
— Да и ещё много чего. Ты не переживай, корфу не всё успели стащить, времени не хватило. Больше напакостили, я проверял. Скафандры вон тоже не нашли.
— Это была бы большая потеря.
— Ладно, ты пока посиди тут, — прервал разговор Женька, — а я схожу за соком, потом продолжим.
Хороший совет — сидеть! Было бы очень недурно развалиться в кресле, вытянуть ноги и пить обещанный сок. Но кто-то нехороший утянул всю нашу мебель, так что пришлось располагаться на полу. И ни коврика тебе, и ни мягкой подушки. Поэтому и настроение моё тоже опустилось на уровень плинтуса.
— Ты чего такой грустный? — вернувшийся Женька принёс пару пакетов апельсинового сока. — Радоваться надо: живы, здоровы, из всех передряг выбрались. Красота!
— Как же, из всех, — ответил я. — Что-то надоели мне эти приключения. Скорей бы уж вернуться домой и сдать корабль. Пускай без нас разбираются.
— Фу-ты ну-ты! Что это на тебя накатило? Не забывай, на нас лежат угон корабля, побег из тюрьмы, а также воровство гелия-3. Да и много ещё чего. Так и встретят тебя дома с распростёртыми объятиями.
— Эта железка решит все дела, — я похлопал рукой по полу.
— Ага, решит, — язвительно согласился Женька. — Выпотрошат нас полностью и упрячут очень далеко и очень навсегда. И никогда ты больше не увидишь свой драгоценный «Вояджер».
— Ладно, давай сок, — нехотя согласился я с доводами друга. — И рассказывай, что вы там набедокурили вместе с арайцами.
— Вот это другое дело! А то распустил нюни, не ожидал даже.
— Хватит!
— Ладно-ладно, рассказываю. Пока ты был в отключке… Нормально себя чувствуешь? — Женька прервался, не успев начать.
— Да, вроде, ничего, — я похлопал себя по рукам и ногам.
— Это правильно, — усмехнулся мой друг, — потрогай, потрогай. Если бы ты знал, в каком состоянии тебя сюда притащили!
— И в каком же?
— Ну в принципе, его можно с натяжкой назвать плачевным. Без рук, без ног, без ушей и без глаз. Без всего, короче.
Я мельком бросил взгляд вниз.
— И без этого тоже, — улыбнулся Женька. — Так что действительно надо радоваться.
— Тогда уж, точно рассеянный Джованни, это ты верно подметил. И долго шло восстановление, сколько мы здесь находимся? — спросил я.
— Да порядком уже, около недели.
— Около недели? И что, никто нас не беспокоил за это время?
— Как же не беспокоил! Они и сейчас тут трутся вокруг остатков базы.
— Кто это — они?
— Погоди, давай всё-таки расскажу сначала, а то так и запутаться недолго. Ты когда полностью отрубился? У Иштвара в каморке? — задал вопрос Женька и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил.
Глава 14
Евгений Деянов, инопланетная база
Арайцы принялись переговариваться: кто-то махал руками в порыве чувств, кто-то громко доказывал свою точку зрения, а кто-то и вовсе молчал. До драки дело не дошло.
— Мы согласны, — Иштвар вынес решение за всех.
— Вот и замечательно, а теперь… — Серёга недоговорил и начал заваливаться набок.
Я еле успел подхватить падающее тело. Ну и тяжёлый же ты оказывается! Аккуратно положив Сергея на пол, я попытался нащупать пульс, но из-за лопнувшей кожи у меня ничего не вышло. Затем проверил дыхание — оно оказалось в норме. Ф-ух, живой, просто отключился. Ну не беда, потащим на себе. Другое дело, что больше ничего и не сделать: ни подлечить, ни привести в чувства. Не хлопать же его в самом деле по лицу — тело у Сергея превратилось в подобие восковой фигуры. Не рассчитаешь усилие, и всё, а лекарств от этого синего дерьма, как сказали арайцы, нет. Остаётся надеяться только на стазис-капсулу.
И я до неё доберусь во что бы то ни стало!
— Прекратить разговоры! — крикнул я начавшим роптать арайцам. — Времени у нас теперь меньше, поэтому отказы не принимаются. Если мой друг умрёт, то пожалеют об этом не только корфу! Ясно?