Я уменьшил подачу кислорода до минимума, рассчитывая как можно дольше не пытаться извлечь воздух из вакуума. Решил вспомнить все подобные удачные попытки, нет -- дольше нескольких секунд ни у кого не получалось. Всю дорогу молчали, экономя драгоценный ресурс, но уже через двадцать минут езды стала кружиться голова.
-- Жень, ты как? Я уже начинаю того -- задыхаться.
-- Тоже, но ничего, осталось совсем чуть-чуть до цели, -- ответил он и упёрся головой в руль. Машина резко пошла в бок и перевернулась, наехав на камень.
Ой-ё... Как больно -- какой-то острый обломок трубы впился точно в бок. Пытаюсь освободиться, но ничего не выходит, ремни безопасности заклинило. Так, дотянуться до бардачка, есть! Достаю оттуда ножницы из ремнабора и перерезаю мешающие ремни. Переключаюсь на связь в Евгением -- живой, но почти не дышит. Ну и хорошо, меньше кислорода потратит, дольше проживёт. Смотрю на дистанцию до "Веясандара". Осталось каких-то парочка километров и нате, случилась непредвиденная остановка. Попытался просунуть шланг с кислородом -- результат отрицательный. Великая пустота! Ковыряться в настройках скафандра некогда, потеряю слишком много времени, пора спешить. Взваливаю на плечи освобождённого от пут и значительно полегчавшего из-за меньшей гравитации Женьку на спину. Вперёд!
Голова кружится, перед взором мельтешат круги. Я всё ещё здесь? Евгений? На месте, я тоже. Генерация кислорода почти на нуле. Корабль, ну где же ты. Уф-ф, замечаю свои же следы. Здесь нечему их замести или смыть. Говорят, там где ходили американцы в шестьдесят девятом году, поставили ограждение, чтобы увековечить в веках первые шаги человечества на ином небесном теле. Не видел, не бывал. Но мои собственные отпечатки ног вдохновляют.
Тащу Женьку из последних сил на невысокую горку, за ней должен уже стоять корабль. Перетаскиваю через гребень. Вот ты, дорогой. Дошёл, слава Великой пустоте. Качусь вниз, увлекая за собой бесчувственное тело друга. "Внимание, состояние космонавта N 2 критическое... Внимание, космонавт N 2 не подаёт признаков жизни". Как не подаёт, что значит не подаёт? Из последних сил встаю и бегу (на самом деле еле передвигаю ноги) к шлюзовому отсеку. Надо спешить, скорее!
Я внутри, я дышу. Кислородный удар подействовал опьяняюще, голова ещё больше закружилась, но уже от переизбытка воздуха. Быстро стаскиваю с бездыханного тела скафандр и тащу Женьку в стазис-капсулу. Втаскиваю друга в уже привычный мне кокон, закрепляю и закрываю крышку. Живи, сука, живи! Мы ещё с тобой тот коньяк не допили. Не допили... Валюсь на пол и отрубаюсь.
<p>
* * *</p>
Опоздал? Неужели я опоздал? Бегу, бегу за тенью. Та увиливает и не даёт себя схватить. За чьей тенью? Ноги ватные и не хотят слушаться. Смотрю вниз: стою по колено в крови! Из красной жижи всплывает человеческое лицо. Я знаю его, я его убил! "Ты помнишь меня? Помнишь?" Нет, нет. "А нас ты помнишь?" То тут, то там всплывают головы без лиц и, не раскрывая рта, кричат, кричат от боли. "Иди к нам, окунись в море крови, что пролил". Внезапно, словно из ниоткуда, на одной ноге в мою сторону заскакал тот раненый техник в красном от крови комбинезоне. "Серёга, Серёга! Я заберу тебя с собой". Он тоже умер?
-- Серёга, очнись, да очнись же!
Меня трясут за плечи.
-- Пора, просыпайся, ещё не поздно перехватить транспорт.
-- Живой! -- я вскакиваю и начинаю обнимать того, кого недавно приняла смерть в свои объятья.
-- Да отстань ты! Живой, а какой ещё должен быть? -- смеётся Женька. -- Кстати, ты не в курсе, откуда я знаю язык арраяр?
-- В курсе, после лечения в стазис-капсуле.
-- Блин, то-то я просыпаюсь, а мне сообщение на странных символах, что здоровье у меня теперь 100%. И эти символы я знаю.
-- Долго я провалялся без сознания?
-- Да не очень, я сверился с показаниями скафандра: где-то около часа. Я тебя перетащил сюда, в каюту. Твоя же каюта?
-- Моя, как видишь, -- я оглядываю уже привычную обстановку.
-- Ладно, хватит валяться, надо взлетать. Я попробовал сам пока ты в отключке был, но меня не пускает. Говорит -- нет прав. Так что, капитан Вересов, поднимайте свою задницу и давайте команду на взлёт.
-- Так уж и капитан, -- усмехнулся я.
-- Ну а кто же? В команде даже из двух человек, а особенно на корабле, должен быть старший по званию.
-- Уговорил, матрос Деянов. Повышу тебя до старшего матроса, как только найдёшь себе подчинённого, или подчинённую, -- мы оба заржали в голос.
Я снова сделал запрос на взлёт.
-- Внимание. Взлёт корабля с данного небесного тела повлечёт за собой непредвиденный расход ресурсов. Напоминание: заряда резервного реактора не хватит для посадки на небесные тела массой более...
-- Взлетай, чёрт тебя дери.
-- Команда подтверждена.
Уф, чем меньше энергии, тем более параноидальным становится компьютер корабля. В принципе, оно и правильно, но как же это меня бесит. Тактический модуль всё ещё работал, но расстояние до удалённых объектов подсократилось в разы. Определить транспортный корабль среди всего этого летающего околоземного мусора не составило особого труда -- такие массивные грузовики штучный товар.
-- "Голиаф".
-- Что? -- переспросил я.
-- "Голиаф", говорю. На Земле всего три таких транспортника, но два из них ещё год назад ушли к Марсу с грузом продовольствия для тамошних колонистов. Так что выбор не велик.