Из корабля мы вышли по всем правилам, подсмотренным когда-то в кинофильмах. Водим оружием из стороны в сторону, ищем противника через прицел, ну прямо как тот корфу, что сопровождал учёных при высадке на Маддаре. Вот только с ним у нас есть большая, нет, даже огромная разница: нас никто не видит. И вовсе не из-за отсутствия здесь противника как такового — я вполне допускаю, что где-то кто-то выжил и сейчас занимается проблемами собственного существования, — а благодаря включённой мимикрии и маскировке. «Вояджер» полностью невидим, мы же стараемся слиться с окружающей обстановкой. Надо же когда-то думать об безопасности?
— Никого, — Женька немного расслабился и опустил оружие.
Мой скафандр услужливо подчёркивал контур Евгения вместе с арраярской винтовкой, которая без особых проблем интегрировалась с системой мимикрии. У меня же ничего подобного не было, только прихваченные с базы на Маддаре корфинянские образцы. Пришлось ограничиться пистолетом, как менее габаритной штукой. Со стороны, наверное, выглядело действительно дико.
— Пройдёмся по домикам? — предложил я. — Может, там кто есть.
— Стоит ли? Посмотри вокруг, ты видишь здесь хоть малейшие признаки обитания человека? Ставлю сотню рублей на то, что мы бы сразу их заметили. Тут и раньше жило два с половиной землекопа, это же не просто Крайний север, а жутко заполярный. Как только прервалось снабжение, все или попытались свалить или умерли позже от голода.
Женька был прав: местность больше напоминала недавно посещённый Марс с тем лишь различием, что здесь стояли знакомые земные домики, а не герметичные модули. Воздух на Земле, на удивление, всё ещё годился для дыхания, но убирать защитные коконы мы не стали. Бережёного пустота бережёт — я знал это точно. Правило не всегда работало, однако зачем им пренебрегать лишний раз?
— Давай заглянем, мне любопытно, — настоял я.
— А дома ему побывать было не любопытно, — с долей сарказма в голосе заметил Женька.
— Не начинай, заскочим в твой музей на экскурсию.
— Сразу бы так, — буркнул Евгений. — Ладно, пошли, удовлетворим твой интерес.
И мы двинулись к ближайшему строению. Песок под ногами хрустел почти так же, как на Марсе, только цветом отличался. Оранжевый против красного. Я взглянул на небо, оно было обычное, голубое и совсем без облаков. Если притвориться, что ничего не произошло, то можно представить всё вокруг какой-нибудь Сахарой или другой пустыней. Только Солнце висело не так высоко и выдавало наше настоящее местоположение, да и температура совсем не экваториальная, градусов десять по Цельсию при переводе с арраярского. Не удивлюсь, если сейчас здесь стоит «лютая» зима, с погодами нынче полные непонятки. А ещё там нет полосатых гор, почти сплошной стеной возвышающихся в нескольких десятках километрах отсюда. Когда-то путь до туда можно было преодолеть по воде, но сейчас вместо ушедшего океана плескалось море песка.
Домик и издалека не казался чем-то особенным, а уж вблизи он и вовсе смотрелся довольно уныло: красноватого оттенка выцветшие стены из ребристого листового металла, наверняка сделанные по типу сэндвич-панелей, разбитые и давно пожелтевшие пластиковые окна, крыша, выложенная скукоженной от времени непонятной тёмной субстанцией да покосившаяся дверь. Рука дизайнера к этому сугубо утилитарного вида строению никогда не прикасалась, обычная безо всяких изысков коробка. Остальные дома выглядели почти полностью идентично. Суровая холодная реальность того времени диктовала принимать простые решения, а не гнаться за красотой, изяществом и панорамными окнами, сквозь которые была бы видна уютная обстановка внутри с обязательным камином. Хотя о чём это я? Здесь жили сотрудники архива, а не туристы. Здесь работать надо.
Дверь со скрипом отворилась; вовнутрь, так, кажется, делают в местах, где возможны снегопады с сильными ветрами, способные за короткий срок буквально завалить вход. Я всё же обернулся и посмотрел на пустой посёлок, исподволь ожидая реакции на новый звук.
— Да говорю же, нет здесь никого, — буркнул Евгений, но несмотря на свои же слова, тоже повернулся и поводил головой туда-сюда.