«Так мы и не умеем фехтовать, задавака ты зелёная, - услышал Дима, как ворчит в его голове голос Ани. В реальности же она лишь слегка нахмурила брови. - И ты сперва попади по нам со всею своей боевой техникой, а потом рассуждай об эффективности защиты».
«Боюсь, что она попадёт», - ответил ей молодой человек, а вслух сказал:
- У меня не было достойного учителя. Да и жизнь, если честно, ни разу не ставила в ситуации, когда приходилось противостоять человеку с мечом. Ну или монстродеве. Дарел был первым таким противником.
- Но ты весьма ловко его обезоружил, - заметила лизард. - Это случайно получилось или ты знал куда бить?
- Знал, - честно ответил Дима, но вот дальше правду рассказывать не мог. - Эээ... отец однажды показал мне болевую точку на тыльной стороне ладони, нажимая на которую можно заставить руку разжаться. Ну, я её и запомнил.
- Твой отец умел драться?
- Подозреваю, что да. Жизнь охотника за сокровищами наверняка требовала от него умений постоять за себя. Но мне ни разу не приходилось видеть его в бою, поэтому я не знаю, насколько он был искусен.
- Почему он не попытался обучить тебя тому, что сам знает?
- Не знаю. Наверное, потому, что слишком занят был своим увлечением. Так что времени на меня у него не оставалось.
- Я-а-асно, - задумчиво протянула ящерка, покачиваясь с пятки на носок. - К тому же ты ещё и не родной сын. Ты не сожалеешь, что он не обучил тебя боевым умениям?
«Как я мог сожалеть об этом, если мне не приходилось драться?» - подумал Дима и хотел уже сказать нечто подобное вслух, когда Нишикиномия его остановила.
«Ты что, дурак? - сказала она ему мысленно. - Не видишь, что лизард всячески намекает, что может показать тебе пару приёмчиков? Сама-то она не может предложить тебе стать твоим учителем. Ей гордость этого не позволит».
«Ой, спасибо, Анечка», - поблагодарил парень свою помощницу за подсказку и задумался как бы по достовернее обыграть свой ответ. Ведь просто схватиться за голову с криком: «Ох, я так страдал не зная боевых приёмов, не умея фехтовать!» было бы не очень логично и чересчур наиграно.
- Понимаешь, в детстве я ни о чём подобном не думал. Жил в доме с мамой и сестрой. И... в общем, детство моё во многом было беззаботным. Собственно, я и не сожалею, что беды нас обошли. Но вот когда я стал охотой промышлять, то... короче, была пара случаев, что меня... грабили. И вот тогда... - парень замолчал, подбирая слова, но Лилии и того, что он сказал, оказалось достаточным.
- Понятно, - хмыкнула она. - Не пробовал искать наставницу?
Намёк был таким толстым, что Диму слегка позабавила мысль, что он мог его не заметить. Ящерка даже сказала: "наставницу", а не "наставника", явно подразумевая мамоно в таком качестве, а не человека.
- Честно говоря, даже понятия не имею, где мог бы учителя фехтования для себя найти. Среди моих знакомых и родственников нет ни одного военного или профессионального воина... - молодой человек вдруг осёкся и посмотрел на лизарда расширившимися от понимания глазами. - Эээ, Лилия... ты ведь ме... мечница, да?
- Допустим, - сказала она бесстрастным голосом, но в глазах её мелькнуло: «Ну, наконец-то!»
- А ты бы... это... ну, не могла бы немного поучить меня... обращению с мечом?
- Не знаю, не знаю, - сказала девушка, скептически разглядывая парня, а сама закусила нижнюю губу, чтобы скрыть довольную улыбку. - Я абы кого не тренирую. Ученик должен проявить себя. Заинтересовать меня чем-нибудь.
«Что она имеет ввиду?» - подумал Дима.
«Да просто цену себе набивает», - опять проворчала Аня.
«Наставница, ученик, - вспоминал молодой человек то, о чём говорила ему Алиса перед уходом. - О! Субординация! Точно!»
Он плавно опустился перед ящеркой на колени и положил свою духовую трубку к её ногам.
- Мой зоркий глаз, моя скорость, - торжественно сказал Дима, - мои навыки, моя верность и моё... тело, - смущённо добавил он. - Прошу располагай всем этим сколько пожелаешь, в обмен на те знания и умения, что посчитаешь возможным мне дать.
Лилия вдруг порозовела то ли от смущения, то ли от удовольствия и, перешагнув через трубку парня, встала прямо над ним. И опять её длинные сильные ноги возвышались с боков как колонны, а место, где они сходились оказалось прямо над лицом молодого человека. Он невольно облизнулся, глядя на аппетитное зрелище, и завис, созерцая восхитительные женские прелести, проступающие сквозь тонкую кожаную ткань. Прямо на глазах они пропечатывались всё более рельефно и словно бы набухали постепенно. А потом между двумя выпуклыми дольками обозначился бугорок клитора и стал увеличиваться прямо на глазах.