- А я и не смотрела, - улыбнулась девушка. - Ты смотрел. Поэтому я о них знаю. Ну, да ладно. Я знаю, чего ты добиваешься. Да только от судьбы не уйти. Время нашего петушка подходит к концу. Впрочем, - она задумалась. - Если ты прям очень-преочень, красиво-прекрасиво попросишь меня, и мне это понравится, то так и быть, я его отпущу.
- Что серьёзно? - не поверил молодой человек.
- Ну, да.
- Честно-пречестно?
- Честно-пречестно.
- Али-и-исочка! Ми-и-иленькая моя! Со-о-олнышко ясное! Зо-о-олотко прекрасное! Отпусти бедненького петушка. Пожа-а-алуйста!
- Ва-а-ау! Мило! - улыбнулась девушка-слизь. - Хорошо, уговорил. Отпускаю.
Осьминожка, втянулась в её тело, и птах остался стоять на земле, глупо хлопая глазами и не в силах, видимо, поверить, что свободен. Потом сей факт всё же дошёл до его маленького птичьего мозга и, включив третью скорость, петух сломя голову рванул прочь из пещеры. Алиса с милой улыбкой провожала его взглядом. Беглец достиг уже выхода из пещеры, был буквально в шаге от того, чтобы выскочить наружу. Но в последний момент улыбка на лице девушки стала хищной, и полупрозрачное щупальце молниеносно выстрелило из её тела и схватило добычу. Раздался отчаянный вскрик, полетели перья, и злосчастный петух вновь оказался погружённым в розовую субстанцию, но в этот раз уже по самое горлышко.
- Ох! Какая жалость, - с притворным расстройством сказала Алиса. - Не успел наш петушок убежать. Злая слизька опять его схватила. Хе-хе-хе! - рассмеялась она со злорадной садистской улыбкой.
Дима встретился с ней взглядом и увидел, что её глаза буквально пышут охотничьим азартом. Нет, она не собиралась отпускать добычу, а лишь игралась с ней, теша свои охотничьи инстинкты. Молодой человек сразу понял, что уговаривать её бесполезно, и глупый петух обречён, но всё равно попытался.
- Ты ведь обещала отпустить его, - напомнил он.
- Обещала и отпустила, - рассмеялась Алиса, и этот смех её прозвучал очень безжалостно. - Но я не обещала, что перестану охотиться. Ох! Какая жалость. Всё пропало, мои слюнки текут!
Слизь вокруг птичьего тела потемнела, стала плавно закручиваться спиралью, и жертва испустила странный, словно удивлённый вскрик. Дима никогда не слышал, чтобы птицы удивлялись, но здесь в её голосе ему почудилась именно эта интонация.
- Ах, бедный петушок, - продолжала своё мнимое сочувствие хищница. - Он чувствует себя странно. Он боится бедненький и ему невдомёк, что страх скоро отступит. Вот уже и пёрышки его растворяются. Ну, куда он теперь голышом, теперь ничего уже не поделаешь, добрая слизька позаботится, чтобы ему было приятно.
Перья птицы растворялись и исчезали прямо на глазах, и Дима заворожено смотрел на это необычное зрелище.
«Вот как питается слизь, - подумал он. - Господи, как быстро всё происходит! А ведь на месте этой птицы мог быть и человек».
Парень опасался, что вслед за перьями станет исчезать и кожа, обнажая мясо, кости, внутренние органы, но ничего подобного почему-то не произошло. Только птица испустила весьма странное картавое курлыканье, которое Диме отчего-то показалось пошлым. Подобные звуки мог издавать любовник, испытывая сексуальное удовольствие. Именно такие ассоциации они у молодого человека вызывали. Далее петух начал выводить клювом ещё более странные мелодичные рулады, от которых у парня мурашки побежали по спине и возникли неприятные чувства, как будто он стал свидетелем какого-то противоестественного извращённого секса.
Слизь пришла в движение, мягко сжимая и массируя жертву, и тогда стало видно, что ткани птицы стали слишком податливыми. Они колыхались, словно постепенно превращаясь в желе.
- Ах, бе-е-едная вку-у-усненькая птичка, - проурчала Алиса утробным голосом. - О-о-очень вкусненькая птичка! Как нам приятно вдвоём! Тебе нравится растворяться. Правда, это так здорово? Тебя переполняет удовольствие и блаженство. Тебе о-о-очень хорошо в последние минуты твоей жизни. А мне нравится растворять и пробовать твой очаровательный вкус, наслаждаться мягкостью и податливостью твоего тела и чувствовать как мои пищеварительные соки всё глубже и глубже проникают в тебя. Но давай-ка я немного ускорю этот процесс. Ты ведь не против, верно? Хочешь попробовать меня на вкус? Испить моего вкусненького пищеварительного сока? Открой клювик, птичка, я тебя напою!
Тонкая трубочка вытянулась из полупрозрачного тела слизи и рывком вошла в приоткрытый клюв петуха, погружаясь сразу глубоко до самого горла. Она тут же вздулась раза в полтора и принялась волнообразно сокращаться, словно прокачивала через себя объёмные порции жидкости. Птица содрогнулась всем телом, закатила глаза и стала медленно раздуваться, словно накачиваемая изнутри.