Кристиан глубоко вздохнул и с обреченностью в голосе проговорил:
— Перекреститесь.
Я вздохнул еще глубже, рука дернулась ко лбу… Вот незадача! Чуть было не перекрестился как православный! Если здесь что-то вроде католицизма, а похоже, что так, то мальчишка точно меня за Сатану посчитает.
Я твердо вдавил щепоть сначала в левое, затем в правое плечо и закончил внизу грудной клетки.
— Может, тебе еще «Символ Веры» прочитать и поклясться на Библии, что не желаю зла твоему пастору? Или будешь меня святой водой опрыскивать?
— Патеру, — парень явно просветлел лицом. — Хорошо, я вам верю.
— Так как пройти к его дому?
— А он часто живет не в доме, а в пристройке церкви Святого Мишо. Я объясню вам, как туда добраться.
— Лучше нарисуй.
Через полчаса я шагал по рыночной площади. Плечи оттягивал битком набитый боеприпасами рюкзак, в руках я нес помповый дробовик, на ремне — автомат Калашникова. Да-да, АКМ, как и патроны к нему, нашлись и в этой оружейной лавке. Поистине гордость берет за российского производителя. Автомат был не первой свежести, но хорошо ухожен и в достойном состоянии. Не китайская поделка — уже неплохо. Также в лавке обнаружился ящик с брикетами взрывчатки, уже укомплектованной шнурами с детонаторами. Это была моя артиллерия. На роль компактного оружия я взял пару револьверов и немного патронов к ним, хоть и колебался в своем выборе — не люблю я барабанные трещотки, их слишком долго перезаряжать.
Я вколол себе перед выходом пару шприц-тюбиков стимулятора из аптечки. Не знаю, какие энергетики в него входили, но кровь просто кипела, бурля в мышцах. Язык перекатывал во рту брикет питательного концентрата — я был заряжен, словно кролик-энерджайзер.
Ревуны, выползшие мне навстречу из-под телеги, встретились с двумя зарядами картечи, после чего больше они не ревели, а я доложил в дробовик недостающие патроны из поясного патронташа. Кристиан, пялящий глаза из дверного проема, только кивнул и захлопнул дверь, когда я повернулся и махнул ему рукой. Звякнул, закрываясь, засов. Молодец, парень.
Я сказал Кристиану сидеть в лавке, пока я за ним не вернусь, и не открывать никому дверь. Если что — палить из окон второго этажа. В ответ паренек взял с меня обещание, что я навещу его бабушку Элен и побеспокоюсь, чтобы у старушки было все необходимое. Пришлось пообещать.
Утром дыма в городе было меньше, так что солнечные лучи практически беспрепятственно ласкали рыночную площадь, и только редкие тени пробегали по ее пустым рядам. Возможно, что некому было поддерживать дымокуры, а может, жители, отчаявшись, просто махнули на них рукой, как на бесполезное средство, не способное остановить распространение инфекции.
Во всяком случае, мне сейчас на это было наплевать. Как, в принципе, и на инфекцию. Теперь я ее не боялся. Совсем.
Дело было в том, что я вспомнил о прививках, сделанных мне перед отъездом из Нового Света. Чаушев, пославший меня отвезти лекарство, несомненно относился к категории людей, готовых практически на все, чтобы достичь цели. Но сволочью, как ни странно, он при этом не был. У него были характерные для офицера времен царской России понятия о чести и долге, так что младенцев в пасть Ваала[32] он кидать бы не стал, скорее сам бы прыгнул. Вот и в моем случае: он недосказал всей правды, понимая, что Проходимец Алексей Мызин вряд ли согласится доставить посылку в охваченный эпидемией город, но спокойно повезет лекарство одному больному человеку. Тем не менее я уверен, что Чаушев сделал все нужное, чтобы упомянутый Проходимец не заразился и не умер при этой доставке. И фельдшер Тайной военной полиции, делая мне серию прививок, наверняка ввел и средство против львиного зева.
Так что: «Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк!»
Напевая про себя песенку трех поросят, изменив «серого волка» на «львиный зев», я, сверяясь с рисунком Кристиана, быстрым шагом преодолел несколько улиц, бегом, чтобы не дразнить ревунов, которые могли там затаиться, проскочил пару проулков и, наконец, добрался до довольно уютного, если не считать мусора и догорающих кострищ, сквера. Это была самая высокая часть города, дальше шли сады и виноградники, среди которых изредка выглядывали крыши низеньких одноэтажных домиков. А над всем этим нависал изогнутый горный хребет, снизу покрытый темной зеленью леса, а сверху испещренный светлыми пятнами и полосами скал.
По дороге на меня никто не напал, никто не привязался, разве что несколько ставен приоткрылись, и боязливые взгляды мазнули по моей увешанной оружием фигуре, чтобы снова спрятаться за створками. А вот на углу сквера я был вынужден отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть раздавленным фыркающим клубами синего дыма автомобилем, что пронесся мимо с характерным дизельным ворчанием и укатил по улице. Автомобиль тот напоминал старые американские пикапы первой половины прошлого века, являя собой громоздкую и немного несуразную конструкцию на покрашенных белой краской колесах. Ага, значит, здесь действительно не только на лошадях да на силе пара ездят — дизель тоже в ходу. Я проводил взглядом кузов, наполненный какими-то большими ящиками и затянутый темным брезентом, пожал плечами и продолжил свой путь, тем более что до моей цели было совсем недалеко: посреди ряда домов светлым пятном выделялось характерное строение, которое я без колебания отнес к обрядовым сооружениям. То бишь это была церковь. Над стрельчатой крышей здания возвышалась звонница, увенчанная пирамидальным шатром, но колокола ее молчали, да и широкие двустворчатые двери главного входа были закрыты и негостеприимно заперты толстой полосой металла. Я пересек сквер, прошел к церковным дверям, по обе стороны которых росли причудливо изогнутые вечнозеленые деревца, потрогал огромный висячий замок на железной полосе…
32