Но что значит «внутри такой же, как снаружи»?
Может, имеется в виду сам листок? И он внутри себя содержит – так же, как и снаружи, — некую важную информацию?
Таня ненадолго задержалась в гараже и отлила в одну бутылку немного электролита, а в другую – бензина.
Пора вспомнить школьные уроки химии!
Дома Татьяна первым делом включила газ и встала над конфоркой, держа в руках синий листок. Бумага быстро нагрелась – однако симпатические чернила на ней не проступили. «Ладно, графа Монте-Кристо из меня не вышло», – не расстроилась Таня. Весь вечер она погружала листок то в разбавленный электролит, то в бензин, то в уксус и до последнего надеялась, что произойдет химическая реакция и на бумаге появятся буквы. Однако ничего не происходило. Листок промок, съежился и по-прежнему не желал выдавать никакой информации.
«Может, никаких сведений внутри листка и нет? Может, подразумевается нечто другое?» – терзала себя Таня.
Должно что-то быть. Хорошо, допустим, не текст. Не содержание. Тогда что? Имеется в виду форма?
Что может быть внутри такое же, как снаружи? Татьяна заглянула в одежный и книжный шкафы, покопалась в буфете. Ничего необычного. Может быть, цвет? Синий чайник в белый горошек. Ваза для цветов из синего стекла. Одежда? Татьяна ринулась к гардеробу. Эта кофточка? Нет, она скорей сиреневая.
Джинсы? Голубые. А вот пиджак, который она купила в Праге, – действительно синий. Синий, как небо в июньский день. Таня стряхнула пиджак с плечиков, проверила карманы – пятирублевая монетка и обертка от жвачки. А под подкладкой?
Она быстро нащупала что-то твердое и безжалостно рванула хрупкую ткань. Ей в руки прыгнуло изумительной красоты кольцо из белого золота.
В изящной оправе сиял голубой топаз.
Глава 2
Он же, топаз, сиял у Садовниковой на пальце, когда она субботней ночью возвращалась домой. На работу Таня камень надевать не рискнула. Начнутся расспросы или как минимум ехидные взгляды.
Совсем другое дело отчим – ветеран разведки Валерий Петрович Ходасевич. От него у Тани секретов не было. Ну, или почти не было.
Вот и в ту субботу, отправившись к отчиму в гости, она топаз надела. Накормив падчерицу до отвала разными вкусностями собственного приготовления – фетуччини с морепродуктами, шарлотка, капучино, – Ходасевич спросил:
– Камушек поклонник подарил?
– Ты не поверишь, Валерочка, нашла.
– На улице?
– Нет! За подкладкой собственного пиджака.
И она поведала полковнику все то странное, что творилось с нею в последние недели, – и про телеграмму, намекавшую на обрушение курса, и про мэйл, упреждающий об арестах, и про синий листок в поликлинике.
Валерий Петрович закурил свой любимый болгарский «Опал». Наполнил малогабаритную кухню вонючим дымом. Молвил:
– Странная история... – Спросил: – У кого-нибудь имеются ключи от твоей квартиры?
– Нет. Мама не в счет. В смысле, жена твоя бывшая – Юлия Николаевна.
– А у твоего – как это говорится по-современному – бойфренда?
– Валерочка, нет у меня настолько близких бойфрендов, чтобы им ключи от квартиры давать.
– Какой у тебя на входной двери замок?
– Обычный. Английский. И дверь не железная. Давненько же ты у меня в гостях не был!
– Не приглашаешь.
– Твою тушу попробуй из дому вытащи!
– Какую там тушу!.. Всего-то шесть пудов... Ну, ладно, к делу. Замок на двери обязательно смени. Завтра же.
– Ты думаешь, у меня в квартире кто-то шарит?
– А как иначе объяснить появление топаза под подкладкой? И то, что в послании по электронной почте ссылались не просто на «Унесенных ветром», а именно на то издание, что валяется у тебя в ванной?
– Да, Валерочка, ты прав, как всегда. А как растолкуешь телеграмму, в которой выдавалась страшная банковская тайна?
– Понятия не имею. Но буду думать. А может, даже наведу кое-какие справки... Хотя, скорее всего, Танюшка, разгадка окажется до отвращения проста.
– Например?
– Например, какой-то твой тайный поклонник – информированный и богатый – эдаким замысловатым образом хочет, чтобы ты обратила на него свое благосклонное внимание. Он же знает, что ты в душе авантюристка, обожаешь все таинственное и загадочное, – поэтому цепляет тебя красивыми историями в духе Дюма-отца. А потом, в один прекрасный момент, он выйдет из тени и заявит: «Привет тебе, дорогая Таня, от телеграфиста с синим листочком! Как, и вправду покрепчал русский парень?..»
– Ду-умаешь?.. – с сомнением и разочарованием протянула Таня.
...То был один из немногих случаев, когда отчим в своих догадках оказался не прав.
А может, он просто хотел успокоить падчерицу?..
...Итак, поздним вечером в субботу Таня возвращалась от Валерия Петровича, проживающего в Останкине, к себе домой в Новогиреево. Верный «пежик» – новенькая «Пежо-106» – пел на высоких оборотах. Недавно реконструированная пятиполосная МКАД послушно стелилась под колеса. Машин было мало, «пежик» выжимал сто сорок, фонари так и мелькали пообочь.
Через полчаса Таня уже свернула на шоссе Энтузиастов. Скоро она будет дома.
Однако на одной из глухих улочек Новогиреева ее остановил гаишный патруль.
Таня сквозь зубы выругалась: «Нет от вас покоя!»
Выходить из машины не стала: ночь, безлюдье, мало ли что у патрульных на уме. Дождалась, пока мент ленивой походкой дошкандыбает к ней. Открыла боковое стекло, протянула сержанту документы. Тот острым глазом осмотрел девушку, затем глянул на права и попросил (именно попросил, очень вежливо!):