«У меня нет денег, – подумала Таня, – но такого водилу, интеллигентного , я сумею уболтать. Еще за счастье почтет, что меня бесплатно довез».
Впервые за всю дорогу она пристально посмотрела в окно – и узнала местность, где они ехали.
Машина миновала путепровод близ железнодорожной станции Новогиреево и приближалась к кинотеатру «Киргизия». Скоро им поворачивать с проспекта налево. Водитель, наверно, хорошо знал Москву, коль не переспросил, как доехать до малоизвестной улицы Металлургической.
Десять минут назад, садясь в машину и скрываясь от погони, она назвала свой адрес машинально, а теперь задумалась. Нет, домой ей нельзя. Никак нельзя.
В руках у ментов остался ее паспорт, а там черным по белому прописка. Дома ее, сто пудов, уже будет ждать засада. Или они явятся за ней через полчаса после возвращения.
На Таню вдруг волной накатила паника. Что она натворила?! Она убила – или тяжело ранила – милиционера. Менты убийство своих не прощают. Никакой Валерочка не сможет ее отмазать. И дело не только в том, что ей светят долгие годы в тюремной камере. Главное, говорят, что в подобных случаях доблестная милиции при задержании не церемонится, стреляет на поражение. Что же ей делать? Решим потом. Но домой ей никак нельзя.
И она сказала водителю:
– Я передумала. Отвезите меня, пожалуйста, в район ВДНХ. На Сельскохозяйственную улицу.
Может, Валера предоставит ей убежище? И, главное, с ним можно будет обсудить, что же ей делать дальше. И он чем-то поможет.
Шофер ухмыльнулся:
– Да вы и сами не знаете, чего хотите.
– А женщины вообще очень противоречивые создания, – рассмеялась Таня.
– Почему меняем маршрут?
– У меня на Металлургической бойфренд, – на ходу соврала Татьяна. – Мы с ним поругались. Неохота к нему возвращаться.
– А на Сельскохозяйственной – еще один бойфренд?
– За кого вы меня принимаете?! У меня там родители.
– А вы уверены, что вам надо сейчас ехать к родителям?
Ни в чем она не была уверена.
А ведь менты вполне могут успеть. Ее может ждать засада и у квартиры Валеры. Их родственная связь вычисляется на раз.
Если не прямо сейчас, то чуть позже – например, утром – к Ходасевичу тоже придут .
Может быть, отправиться к маме? Тоже не годится, тоже все просчитывается мгновенно. Да и мама станет задавать кучу всяких вопросов – на которые, видит бог, Татьяне совершенно не хочется отвечать.
Тогда куда? К кому-то из друзей?
Может быть, к Димочке Полуянову? Он, конечно, приютит и поможет – да ведь и этот ее контакт легко вычислить...
А может, постучаться в какую-то женскую обитель? Говорят, в монастырях принимают всех страждущих, и денег не берут, и документов не спрашивают...
– Значит, вы не уверены, что вам надо на Сельскохозяйственную, – утвердительно подытожил незнакомец.
– Не уверена, – честно признадась Татьяна.
– Тогда, может быть, поедем в какой-нибудь клуб? – предложил шофер, и в его глазах впервые сверкнула искорка мужского интереса . – Поедим, потанцуем?
– Боюсь, что я сейчас не в лучшей форме для танцев, – покачала головой Татьяна.
– Тогда все то же самое – еду и танцы – можно организовать у меня дома.
Водитель словно невзначай, переключая передачу, коснулся Таниной коленки. Она отодвинулась.
Машина свернула на шоссе Энтузиастов и понеслась по направлению к центру города.
В принципе обрести убежище в квартире незнакомца было бы наилучшим вариантом. Однако за сию услугу придется расплачиваться . А Таня никогда, никому и ни за что не платила собственным телом. И сейчас не собиралась это делать. Даже в такой пиковой ситуации.
Словно услышав ее мысли, водитель произнес:
– Я ни на что не стану претендовать. По крайней мере, сегодня, в первый же вечер. Я знаю, что у вас, у девушек, есть правило третьего дринка ...
– Что за правило? – переспросила Татьяна, хотя, конечно же, прекрасно его знала. Однако ей хотелось, чтобы ее нечаянный спутник побольше говорил. Тогда она сможет лучше понять его. А понять – значит наполовину победить.
– Ну, согласно данному правилу, девушка может отдаться мужчине только после третьей совместной выпивки. Тогда она вроде как уже узнает его получше. Чепуха, конечно, на постном масле. А если любовь накрыла в первый же вечер? Так сказать, нахлынула?
– В первый же вечер любовь нахлынуть не может, – убежденно сказала Садовникова. – На меня, во всяком случае.
– Хорошо, – мирно ответствовал водитель. – Тогда мы просто поедим. А потом я постелю вам на диване. Или, хотите, на диване лягу я, а вам предоставлю свою кровать.
«Врешь ведь, гад, – подумала Таня. – Обязательно станешь ко мне приставать...»
– Мы, кстати, так и не познакомились, – продолжал водитель. – А меня Володей зовут. Как Ленина, как крестителя Руси и нынешнего премьера. А вас, красивейшая незнакомка?
– Татьяна.
– Прекрасное имя. «Итак, она звалась Татьяной...» – приятным баритоном пропел мужик.
«Ну, да где наша не пропадала! – залихватски подумала Садовникова. – Раз я сегодня справилась с двумя извергами-ментами, неужели не разберусь с одним интеллигентным Володей?»
– Ладно, – сказала она. – Поедем к вам. Только с одним условием. Мы принимаем правило третьего дринка и спокойно ложимся спать в разных комнатах. Я ужасно устала, а уже скоро утро.
– Я не дотронусь до вас и пальцем! – с фальшивым энтузиазмом воскликнул Володя.