— А как зовут твою маму? — начал я прощупывать почву.
— Менара. — мимо.
— А ты всегда приводишь незнакомцев домой?
— Я же вижу, что вам нужна помощь, а орден учит нас помогать всем страждущим, ибо только в доброте человеческой рождается мир и благодать. Святость и самопожертвование, сострадание и благодетель это самое ценное в жизни. — она наконец зажгла огонь в печи и закрыв дверцу посмотрела на меня широко улыбаясь. — Вы тоже так думаете?
— Конечно. А еще я верю в разум, логику, науки и добрую драку. Ты единственный ребенок у своей мамы?
— Нет, у меня два брата. Но я не родная дочь у мамы, она взяла меня, когда я осталась сиротой.
— Мне очень жаль. — кивнул я, не понимая, что делать-то дальше.
— Ничего, я давно смирилась с этим. Мне говорят, что моя мама была не хорошей, она делала зло, и зло ее окружало. Я же не помню ее совсем, только иногда во снах я слышу ее песню, которой никто не знает. — девочка тихонько смахнула слезу со щеки.
— А где твой отец, дитя? — продолжил я опрос.
— Давайте мы не будем об этом говорить. Я не знаю этого и мне неприятно. — немного обиженно сказала Селена, а ее внутренний свет словно сжался и колыхнулся. Легкая дрожь прошлась по телу худенькой девочки.
— Спой мне ту песню. — тихо попросил я. Селена подняла на меня красные глаза и немного подумав села на стул напротив. Вытерла слезы что покатились из глаз и глубоко вздохнув тихо запела.
«Качнет колыбель, твоя мама родная
Начнет она дивный твой сон,
Увидишь ты земли покрытые пылью
Где будем стоять мы с тобой.
Там дивные Тролли, там странные птицы
Борис из крылатых теней,
И древний тот склеп отворит свои двери
Выпуская Смерть из плетей.
Увидишь ты рыцарей в черных доспехах
Увидишь отца ты во сне,
Он будет с тобою, хоть ты и боишься,
Но сила его при тебе.
Монахи поднимут святое орудье
Против семьи твоей,
Но ты должна помнить, мои напевы
Чтобы спрятаться с мамой во тьме…»
Наступила тягостная тишина. Селена неожиданно зарыдала почти в голос, закрыв лицо руками и тихо вздрагивая. Я же сжимал кулаки до хруста костей. Селена… Доченька. Что же случилось десять лет назад?
— Мама… — тихо всплакнула Селена и стала дышать глубже, дабы успокоиться.
Но выходило это плохо. Боль от потери накатилась на ее душу и сейчас кровь в ней бурлила. Свет внутри ее тела начал трепетать, местами стали появляться серые и черные полосы, но пока не сильно заметно. Но это же только начало. Мне надо попасть в тот склеп! Не знаю, что я там увижу, но мне это жизненно необходимо.
Неожиданно яркая вспышка окатила меня от тела Селены. Она осеняла себя Тирским знамением, заглушая свое естество напускным светом. А затем она стала начитывать молитву.
— Что ты делаешь? — спросил я, поморщившись от головной боли.
— Молю Тира о спокойствии своей души. — немного удивленно ответила мне дочь.
— Зачем? Твоя душа держит в себе слишком много боли, дай ей возможность выплеснуться. Позволь слезам выйти, очисти свою совесть. Невозможно перекрыть реку, ее течение рано или поздно разорвет любую плотину, или разольется вокруг. — во как я загнул! Наверно я все же не самый плохой отец. — Ты же просто приглушаешь боль, а не лечишь свою душу. Выплесни эмоции, расскажи мне, человеку, который ничего тебе не должен и кому ничего не должна ты, что тебя тревожит. Отпусти свою боль.
— Я не хочу. — уже более холодно ответила Селена. — Моя боль, это моя ноша, мне ее и нести.
— Тебе так монахи сказали?
— Да. И мама. Семья это же место где никто не причиняет друг другу боль и страдания, это место мира и благодарности. — уверенно сказала запутавшаяся в жизни девочка.
Возможно, она и права, мы все хотим, чтобы в семье никто не причинял нам боль страдания, но разве не мы же хотим высказать и разделить свою боль со своей половинкой? Не нам ли нужна опора, что поддержит и взбодрит? И разве не мы хотим помогать и выглядеть героями в своей ячейке общества? Или… это я один такой? Не знаю, о чем там втирают в Храме Тира, но как по мне, это какая-то Дичь.
— Селена, ты не права. Хотя я тебя и не хочу переубеждать. Семья это место твоего спокойствия, места, где нет секретов, где никто не желает тебе зла или страданий. В семье тебе должны помогать, а не сдерживать. Хотя на данный момент времени это и не важно.
— Не знаю. — она качнула головой. — Давайте поедим, я уже почти разогрела пирожки…
Мы поели, хотя эта еда и не принесла мне удовольствия, на которое я рассчитывал. Пирожки с капустой, да еще и горячие, приготовленные на вонючем масле из «не пойми чего» нефильтрованного. Но выбирать тоже не из чего, так что поблагодарил молодую хозяйку и начал проситься к склепу.