— Ищите мел, кретины.
— Это вкусно?
— Нет, невкусно! — передразнила их канарейка. — Ищите, обормоты!
Некоторое время попугаи послушно таскали канарейке всякую кухонную всячину — нашли и притащили спички для розжига камина, мешочек сушёного гороха, банку с перцем и много прочей ненужной дряни. Кухня окончательно приняла вид, как после капитального побоища. А далее птичка принялась руководить и вовсе непонятным делом — она приказала своим подчинённым смешать в кастрюле соль с сахаром.
— Невкусно, босс. — убеждали начальство попугаи, но канарейка только сердилась и ругалась не хуже самого Крысакуса — какие у неё в головке роились идеи, неизвестно, но попугаи покорились перед превосходящим интеллектом жёлтой птички. А та уже вовсю чудила: принялась прыгать по краю кастрюли над смесью соли и сахарной пудры и выкрикивать:
— Тили-тили, трали-вали! Нет, не то… Тырыц-тырыц-пыц! Опять не то! Дзынь-бух-тарах! Не получается!
— Бом-тили-бом? — пытались помочь попугаи.
— Не мешайте, идиоты! Эники-беники ели вареники… Блин, не получается! Мозгов мало — ничего не помню!
— Может, мела не хватает? — осторожно спросил Красно-зелёный.
— Заткнись, дурак! Точно мела не хватает! — обрадовалась птичка. — А, так сойдёт! Берите смесь и полетели!
— Зачем? — тупо удивились попугаи.
— Не рассуждать, мерзавцы!
Вся троица — боевая канарейка и два её амбала с кастрюлей снова пролетели над терпящей бедствие крысиной самоходкой.
— Не подсматривай! — орал Крысакус птичке, когда она снова вздумала кружить над сокровищницей.
Но та лишь с издёвкой обронила в королевский экипаж едкую белую каплю — та попала королю на нос средней головы, отчего крыс дико обозлился и чуть не выпал из коляски. Гвардейцы только нацелили ось во втулку, наконец, усвоив сложность системы, как всё тут же снова обломилось от бешеных прыжков разъярённого короля — тот грозил вслед улетающей троице.
Далее дело приняло совсем уже дурной оборот — наглая троица взялась летать над королевским экипажем туда-сюда, всякий раз что-то унося с собой, и при этом гнусно насмехалась над Крысакусом.
— Ублюдки, они утащат всю провизию! — взвыл Крысакус всеми тремя глотками и накинулся на своих совершенно изнемогших гвардейцев: — А вы почему не догадались?
Крысы немедленно бросили короля и кинулись на кухню — добирать то, что не добрала наглая канарейка со своими попугаями. Король остался один и начал выражаться уже совсем непристойно. Он изрыгал ругательства, грозил птичке кулачками, проклинал своих тупоголовых подчинённых, но боевая машина оттого с места не тронулась. Атака задержалась.
***
— Итак, друзья мои! — с триумфом воззвала к игрушкам канарейка Фиби. — Сейчас вы увидите, моё изобретение — взрывчатый состав! Поскольку порох на Селембрис не горит, то я изобрёл нечто, что заменяет его. Сыпьте в смесь зубной порошок.
Попугаи немедленно повиновались и вместе с игрушками засыпали из нарядной коробочки в кастрюлю пахучий белый порошок.
— Теперь всё перемешать! — распорядилась канарейка под восхищёнными взглядами игрушек.
— Босс, мы не взорвёмся?! — панически орали попугаи, послушно перемешивая ногами в кастрюльке белую смесь.
— Молчите, дебилы! Я ещё заклинание не прочитал.
Когда состав был перемешан, птичка уселась на край кастрюли и торжественно произнесла:
— Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана — буду резать, буду бить, всё равно тебе водить!
Потом, повинуясь указаниям опытной вояки смесь осторожно засыпали в хлопушку, дернули за верёвочку — и ничего не случилось.
— Блин. — выразилась канарейка. — А, кстати, где это я набралась таких ругательств? Значит так: Карл у Клары украл кораллы. Нет, не то. Во дворе трава, на траве дрова. Опять не то.
— Господин генерал, тут мешок с молотым перцем. — обратился к канарейке Арлекин. — Крысы боятся перца, давайте будем их сверху обсыпать.
— Да. Хорошо. — отрывисто произнесла Фиби. — Обязательно. А если: Фаина — Фа-и-на — Фаина, Фаина, фай-на-на? Попробуй а-а, попробуй джага-джага! Отпустите меня в Гималаи! Рейкьявик — Рейкьявик-Рейкьявик-Рейкьявик!
— Мы обстреляем их горохом из трубочек! — продолжал развивать стратегический план неугомонный Арлекин — игрушки с азартом обследовали припасы, доставленные двумя пернатыми идиотами.
— Как хочешь. — отмахнулась птичка. — Два ядра хорошо, а четыре вообще здорово!
— Спички!! — обрадовались индейцы.
— Зубочистки! — восхищались солдатики.
Канарейка как повихнулась — не обращая ни на кого внимания, она только и делала, что заряжала хлопушку соляно-сахарно-меловой смесью и пыталась стрелять, но всё напрасно — порошок только высыпался, но не горел, а Фиби упорно бормотала всякую чепуху.
***
Примчавшись на кухню, голодные крысы принялись торопливо подлизывать с щербатого пола расплющенные розы, подбирать горох и другие крупы.
— А нам больше и не надо. — говорили они друг дружке. — Нажрёмся, а потом пойдём и свергнем Крысакуса — очень уж он алчный до сокровищ. А нам сокровища не нужны. И вообще, откуда он взялся и чего раскомандовался! Подумаешь — три головы!
Тут из под стола вышел важный господин в голубом мундире, деревянном парике и с такой громадной улыбкой, что крысы прекратили лопать розы и во все глаза уставились на этакую невидаль. А господин отчего-то повертел глазами, словно решал в уме сложную задачку, и внезапно спросил:
— Дело пытаете, али от дела лытаете?
— Ась? — спросили крысы и стали потихоньку подбираться к незнакомцу, шевеля носами и соображая: так ли он страшен, как кажется?
— Мне нужен один человек… — доверчиво сообщил Щелкунчик.
— Ага. — согласился один крысак и примерился зубами к краю треуголки.
— Он несъедобный. — сообщил он братьям-гвардейцам.
— А чего у него во рту? — не согласились прочие. — Зачем такие зубы?
И подлецы дружно полезли в рот к Щелкунчику!
— Я… — хотел сказать тот, но раздался пронзительный визг, и три крысы разом оказались обезглавлены.
— Я прошу прощения. — вежливо извинился Щелкунчик, выплюнув три головы.
Однако, все собеседники разом испарились, удрав в ту нору, в которую несколько ранее предприняла поход с разведкой боевая канарейка.
Деревянный генерал немного постоял, соображая, потом неуверенно двинулся на выход. В коридоре он встретил гигантский боевой аппарат, из которого выглядывала и отвратительно выражалась очень странная троица — закованная, как в корсет, в великолепную корону с большим голубым камнем. Две крысы по бокам с остервенением грызли зубцы короны, а средняя голова орала:
— Меня будет кто-нибудь везти или нет?! Где все идиоты?!
— Вы видели тут одного такого человека? — озабоченно спросил Щелкунчик. — Его зовут док Красин.
— Как-как? — тут же насторожилась средняя крыса, а две другие принялись плеваться.
— Он доктор. Он упрятал меня в психушку. — сообщил Щелкунчик.
— И есть за что! — расхохоталась левая голова Крысакуса.
— Заткнись. — сказала ей средняя. — А зачем он тебе, хорошенький деревянный человек?
Щелкунчик улыбнулся, как только сумел шире — вот же, попался ему добрый незнакомец.
— Какой он хорошенький, урод он вовсе. — пробормотала правая голова и плюнула в Щелкунчика.
Средняя крыса свирепо куснула двух соседок, а затем ещё понадавала им по носам кулачками — выглядело это так, словно крысы сами бьют себя.
— Я правду говорю! — орала правая крыса, царапая себя за нос и трепля себя за ухо.
— Я пошутил! — вопила левая.
— Прекратить разногласия! — тяжело дыша, приказала средняя. — Иди, мальчик, отсюда. Не знаем мы, где твой человек.
Щелкунчик печально удалился, а позади в коляске разыгрывалась трагедия.
— Это же наш пациент! — орала правая голова, получая затрещины и щипки. — Я правду говорю!