И то сказать, большое приданое было за невестой: богател царь Лазарь с каждым днём все эти годы — богатство само стекалось к нему, как ручьи к реке. Каменоломни словно родили драгоценный камень, недра плодоносили золотым песком, серебро за ценность не считали. Речные жемчуга собирали решетом — зерно к зерну. Ценные породы камня резали и продавали в другие страны — на возведение дворцов.
Рассказчик замолчал и стал покачивать своей широкополой шляпой, словно задумался о чём-то.
— И кто же похитил царевну? — спросил Лён.
— Вот этого не знаю. — признался человек. Он огляделся по сторонам: с востока уже занималась ранняя заря, и лес наполнился сумрачным предрассветным светом.
— Пожалуй, мне пора. — сказал рассказчик.
Взгляды путников, прикорнувших у пня, вернулись к ночному собеседнику. Незнакомец исчез — на месте пня возвышалось раскидистая сосна с широкой кроной, а у подножия её лежали кучкой гнилушки — их слабый свет уже иссяк при подходе утренней зари.
— Лесной дух… — растерянно сказал Кирбит, оглядываясь по сторонам. — Вот заморочил, старый говорун!
— Это была правда? — спросил изумлённый Долбер.
— Кто его знает? — буркнул потомок хана. — Лесные духи большие мастера на обман. Ладно ещё не завёл в чащобу, а то и в болото. И мы тоже хороши — развесили уши, разинули рты! Сейчас бы очнулись по горло в трясине!
— Тебе-то что? — шепнул Лён Кирбиту, пока Долбер возился с лошадьми. — Твоё-то тело только видимость.
— Ошибся, принц! — язвительным шёпотом ответит тот. — На время поиска я вполне реален, только убить меня нельзя, а ранить — запросто. Голод, холод — все эти ощущения мне доступны, пока я в погружении. И это, хочу тебе сказать, очень похоже на жизнь. Ты не сказал Долберу, что я — Лембистор?
— Нет, не сказал. — признался Лён.
— Ну вот и хорошо, так и молчи. И вообще, куда мы дальше едем?
— Мне кажется, искать царевну.
— Да ты с ума сошёл! — ужаснулся демон. — Поиграли в сказку и достаточно! На кой нам эта спесивая девка?! Послушай, дивоярец, не позволяй твоему дружку водить себя на поводке — иди своим путём. Ты знаешь: нам требуется отыскать плохого человека, а не гоняться за чёрным дымом.
— А что ты предлагаешь? — поинтересовался Лён. — В какую сторону пойти? Из леса только две дороги: вперёд и назад.
— Да ладно. — буркнул Кирбит. — Назад не надо — там мы уже всё видели. Поехали вперёд.
— Ага! — насмешливо отозвался Лён. — Не туда ли ускакал наш Ромуальд на своей караковой кобыле?
— Ну да! — расхохотался демон. — Кажется, долберов Каурый того же мнения, уж очень приглянулась ему ромуальдова красотка! Каждому своё: мне Ромуальд, а Долберу — кобыла!
***
Лес постепенно разрежался, переходя в мелкие перелески, которые разделялись заросшими осокой болотцами. Дорога петляла, обходя то обросшие лишайником курганы, то миновала трясинистые низины. Изгибы отнимали много времени: иной раз, обходя болото, путники видели тот путь, который миновали несколько часов назад.
— Дурное место. — заметил Долбер.
— Дурное. — согласился Лён.
— А если напрямую? — предложил Кирбит. — Я вижу, между кочек есть вполне хорошая дорога. Мы спешимся и проведём за собою лошадей. Всё лучше, чем плутать вокруг одной и той же горки.
— Сказал один такой. — усмехнулся Долбер. — Ты, Кирбит, сын степей. Ты болот наших не видал.
— О-ооооо! — донёсся далёкий голос.
— Ого! Да тут есть люди! — встрепенулся ханский внук.
— Наверно, близко жильё! — обрадовался Лён.
И все трое припустили по дороге. Жильё — это хорошо, поскольку ночевать в лесу, а ещё пуще посреди болота было бы очень неприятно.
Однако, за очередной кустистой горкой не было ничего, кроме унылых зарослей осоки и мелких кустарников, растущих среди кочек.
— Надо посмотреть. — встревожился Долбер. — Кажется, кто-то в беде.
— Да ну его! — ответил Кирбит. — Сам впёрся — сам пусть и вылезает.
Но Лён с Долбером уже спешились и стали продираться сквозь кустарник, чтобы посмотреть: не попал ли кто и в самом деле в болото.
Под ногами чавкала чёрная вода, кочки проваливались, не выдерживая веса человека. Жёлтая трава цеплялась за обувь, кривые ёлки хлестали по вспотевшему лицу. Мошкара вилась и забивалась в нос, паутина липла на ресницах. Но путники не сдавались — где-то впереди слышался звук человеческого голоса, кто-то отчаянно ругался и причитал, поминая холеру через каждые два слова.
На дальний берег кочковатого болота выбирался измучавшийся человек, он тянул под уздцы измазанную грязью лошадь. Животное храпело и сопротивлялось, а человек ругался и отмахивался от надоевшей мошкары. Был он очень грязен — по пояс в чёрной жиже. Рубашка на нём оборвалась, волосы свалялись от пота и застрявших в них иголок. Вот он из последних сил затащил коня на берег, вытер пот рукой, сплюнул и обернулся.
В чумазом человеке Лён и Долбер признали Ромуальда Квитункового, польского князя.
— Нужна ли помощь, добрый князь? — спросил Долбер со своей стороны болота.
— Ступай прочь, пся крэв. — огрызнулся тот.
***
— А, понимаю пан решил срезать дорогу и попал в болото. — с удовлетворением заметил Кирбит, когда друзья вернулись и рассказали, что видели. — Да, я признаю, что моя затея была не лучшей: я плохо знаю здешние места.
— А дед лесной так и сказал, куда нам ехать на поиски царевны. — заметил Лён.
— Верно. — остро зыркнув жёлтым глазом, подтвердил Кирбит.
— А куда деваться? — невозмутимо отозвался Долбер. — Путь-то один.
— Пустынно как-то. — сказал кочевник. — Дорога езженная, а ни человека. Придётся, видно, нам снова ночевать в лесу — солнце почти село.
Это действительно было так: дорога утонула в глубокой тени, а лес стоял молчаливой громадой, словно рассматривал своих гостей неприветливым взглядом. Было в самом деле что-то мрачно-колдовское в его молчании и и неподвижности. Уж очень тиха была погода, словно сам воздух заснул. Путники выбрали подходящее место, расседлали лошадей и устроились под раскидистой кроной лесного великана.
— Зря мы не поохотились. — сказал Кирбит. — Понадеялись, что дотемна выберемся к жилью.
— Ты мастер изрекать очевидные истины. — ответил Лён, собирая хворост для костра — всё веселее будет. Он щёлкнул пальцем, повторяя свой фокус, и над сухими ветками затанцевало пламя.
— Ну ладно, не буду жмотиться. — заявил кочевник. — Не надо бы, конечно — стоило бы проучить вас. Да боюсь, испортится.
С этими словами он развязал свой кожаный мешок и добыл оттуда- большого гуся вместе с блюдом и яблоками. Его спутники расхохотались: Кирбит, степной ворюга, под шум ссоры стащил с царского стола жареную птицу! И ведь молчал, лукавец!
У ночного костерка царило веселье — три путника смеялись, поедая жирное мясо.
Ночную тишину прервал неровный стук копыт.
— Кого-то чёрт несёт! — удивился Кирбит.
Из темноты на путников выплыл пятнистый круп коня, а над ним стал виден всадник.
— Тьфу, мироеды поганые. — разочарованно плюнул Ромуальд. — Я думал — люди!
Он удалился во тьму, всё так же ругаясь и без нужды нахлыстывая лошадь.
— Нарочно он, что ли, за нами едет? — спросил Долбер.
— Да ему просто некуда деваться. — успокоил его Лён. — Дорога-то одна.
Тьма вокруг казалась осязаемой — так и хотелось потрогать её руками. Вся земля утонула в глубокой черноте, как будто навсегда лишилась света. И только в небе над головой безмятежно и покойно мигали мириады звёзд. И вот над лесом молчаливо вышла полная луна, и верхушки сосен посеребрились, словно приоделись к какому-то лишь им известному ночному торжеству. Во тьме происходила своя, тайная ночная жизнь. Едва слышно шелестела мелкая лесная живность, порхали меж ветвей неведомые птицы, где-то далеко протявкала лисица.