Злой, расстроенный, я первым вступил на эту стройку века, сзади семенила притихшая Карина. Но когда мы прошли эти развалины, только по недоразумению, названные стройкой, мы увидели...
Это было чудо... Я не поэт, но мне захотелось сочинять стихи, что бы воспеть это. Белоснежное, нет, вру, чуть розоватое в лучах утреннего солнца, опять вру, белоснежное с розоватым и золотистым отливом, блин, ну почему я не поэт...
Мечта, рванувшая в небесную синь, радость и счастье, яростный рывок в никуда и блаженный покой нирваны, крылья огромной белоснежной птицы, взлетающей ввысь. Ну почему я не поэт. Восторженные слезы Карины и мечтательный взгляд Фырки...
Мое восторженное состояние было прервано грубым: - Че приперлись, чай не выставка.
Я обернулся. Сзади стоял недомерок, слегка походивший на гнома, драный какой-то, вместо бороды - кустики редко растущие, да и те общипаны, срам, а не борода, глазки наглые, жадные и бегающие. Мне этот тип не понравился сразу. Почемуто захотелось сразу ему дать в глаз, аж кулаки зачесались.
Заметив мое непроизвольное движение, тип немного отодвинулся от меня: - Че надо?
- Хозяина зови, карлик - так же грубо ответил я
- Че надо, я хозяин.
- Тыыы? Меня пробил ржач. - Слышь, хазавя, ты на себя в зеркало смотрел? Из тебя хозяин, как из меня эльфячья красотка. Сзади тихонько хрюкнула Карина.
- Зови хозяина, дурында, или, - моя рука потянулась за секирой.
Недомерок сразу пошел на попятный: - Нету хозяина, на битву уехал, я сейчас вместо него.
- И как это я зовется? - попытался схохмить я.
Тип гордо подбоченился: - Дурин Светлая Голова из рода Жесткобородов.
- Ну, то что Дурин Лысая Башка, это видно сразу, только к этому великому роду, ты явно отношения не имеешь.
Дурин сразу вскинулся: - Почему это?
Я начал опять ржать: - Да потому ...гыыы, бороды... гааа, у тя и нет.
Недогном обиделся и насупился: - Че надо то?
Оторжавшись, я объяснил, что ищу Храм Неназываемого и мне надо с этим Неназываемым кое в чем разобраться.
- А че его искать - он прямо перед тобой, иди и разбирайся - злорадно прошипел коротышка.
В храме было светло и тихо. Светло настолько, что, притихшие, мы не отбрасывали теней. Красиво и спокойно. Моя душа растворялась в потоке этого лаского света и пыталась воспарить, жаль, что бренное тело не давало этого сделать.Фырка спустилась на пол и стояла, покачиваясь, словно пьяная.
Карина тоже стояла, из ее широко открытых глаз текли слезы, а губы чтото неслышно шептали.
И это храм Падшего? А где мрачные подземелья со страшными алтарями для кровавых жертв? Странный бог, очень странный. Если он, ну хотя бы немного напоминает свой храм, то ему прямая дорога в светлые, а он Падший, Темный, тот, кем пугают неокрепшие души молодых игроков. Странно, непонятно.
Я стоял, не зная, что предпринять, ведь, не будешь же орать на всю эту красоту: - Эй, Неназываемый, появись.
Меня, как всегда, перед опасным делом, пробило на хи-хи. Блин, ща выйду на середину и начну орать: - Снегурочка, Снегу...
- Не надо- тихо попросил мужчина, появившийся передо мной. Темный, сам? Лично?
Странный, он какой-то, мужчина, как мужчина, ну, суровое волевое лицо, так я таких в войсках понавидался, да и темного у него, ну, только одежда.
Как будто прочитав мои мысли, от мужчины повеяло холодом, вокруг заклубилась тьма, и меня стало плющить, как кусок раскаленной стали на наковальне.
А Тянь посильнее будет, мимоходом заметил я. В ответ меня стало плющить еще больше.
Не люблю. Я набычился, рука цапнула секиру: - Но но, полегче, а то не посмотрю, что ты чей то бог, шандарахну промеж глаз, а там будь что будет.
Мужчина хмыкнул, но давление пропало.
- Вот так то лучше,- заметил я и отпустил свое оружие.
Послышался женский смешок и рядом с Неназываемым, появилась красивая девушка, которая по- хозяйски приобняла его за плечи и с улыбкой посмотрела на меня.
Сзади охнула Карина: - Макария, сама.
Придавленно пискнула Фырка, ей то что, ведь у зверей богов не бывает. Или бывает?
Макария певуче протянула: - Ну, здравствуй, Север.