С восторгом вспомнили про эту встречу. Андрей рассказал, что у косуль осенью период гона и самец собирает несколько самок. Петрович заметил, что у нас всё наоборот – одна Люда собрала троих самцов! Стало неловко, но все засмеялись.
– Неужели у кого-то поднимется рука, чтобы убить это глазастое чудо? –удивилась Люда.
– Рука не поднимется, а ружье – да! – снова пошутил Петрович. – Заметили, пятен на козах не было. Окрас сменили на осенний. Скоро похолодает.
– А сколько они живут?
– Кому как повезёт, но охотники говорят, что лет 12 протянут.
– Петрович, давай споём!
Тапёр начал свой незамысловатый репертуар. Река подхватывала звук, резонировала. Купол из крон не давал ему уйти вверх. Пелось легко и выходило красиво. Вино допили. Чай вскипел. Картошка сварилась. Слили воду, забросили в котелок тушенку. Посыпали перчиком, добавили чесночка. Петрович отложил гитару и на десять минут все замолчали, работая на утоление нагулянного за день голода. Посуду домывали уже в сумерках. Пламя костра только усиливало контраст света и тьмы. Весь мир сузился до сидящих у огня людей и улетающего в небо пламени. Наступило время лирики. Петрович затянул:
«В комнате этой рассыпаны белые кудри.
В комнате этой глаза голубые, как даль.
А в темноте под окошком стучится и кружит
Пыльной позёмкой промозглый приморский февраль…»
Ребята подпевали. Все знали, что эту песню Алексей подарил Людмиле на день рождения. Ей было странно, что можно дарить песню! Послушал и забыл. Ничего не стоит. То есть бесценный подарок! Ни надеть, ни попользоваться. Ни даже полюбоваться, как цветами. Что-то эфемерное. Но у мужиков свои причуды. Следом подарок даме сделал Андрей – прочел стихотворение Асадова.
«Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно! …»
Сразил не столько Людмилу, сколько мужиков. Выучить стих наизусть, рассказать без запинки! «Да, не знаем мы друг друга», – подумал Сергей.
– Андрей, как красиво! – Людмила даже зааплодировала.
Дмитрич в ответ на похвалу ответил:
– Спасибо, Люда, спасибо, ребята. Спасибо за то, что пригласили в поход. Я, правда, сегодня вас немного подвёл. Но это чисто по неопытности. Первый раз на плоту, первый раз с веслом. Немного замешкался…
– Ты про свой полёт в воду? Так это просто боевое крещение, – засмеялся Сергей.
– Ага, Андрей Дмитриевич чуть было не утонул, а вам смешно! – Людмила подлила чаю выжившему герою. «Ты посмотри, как она о нём забоится!» – подумал Петрович.
Вообще-то ему было неловко за этот случай. Он вроде-бы рядовой, но с двойным дном. Все увидели только то, что Андрея, сидевшего на плоту слева и сзади, на повороте сбило стволом нависшего над водой дерева.
Но всё было не совсем так. Петрович с Иванычем сидели впереди или на «баке», были «загребными». Петрович сидел справа, «рулил» ходом. Рядом с ним слева грёб Сергей, тоже бывалый сплавщик, но не претендовавший на роль «капитана». Андрея с Людой расположили сзади на юте. Чайники должны были или «сушить весла», или действовать по команде Петровича: «грести» – «табанить». Все зависело от того, какой маневр надо было осуществлять. Если река уходила влево, надо разворачивать нос плота влево. Грёб Алексей, притабанивал Сергей. Если это надо делать быстро, присоединялись матросы с юта: табанил Дмитриевич и гребла Людмила. Если поворот был правым, всё делалось наоборот. Первый день почти полностью ушёл на освоение этого с виду простого, но на деле мудреного умения. В пятницу все поняли, что в сложной ситуации действия даже одного человека могут иметь решающее значение.
Так вот, когда в обед проходили левый поворот, Петрович увидел впереди дерево, свисающее над рекой. Ветки и сучки перегораживали половину реки. Плот несло на них. Лёха скомандовал: «Расческа!» и стал сильно грести, поворачивая плот влево, по фарватеру реки, стараясь максимально отойти от опасного места. Но полностью обойти дерево они уже не успевали. Иванович перед самыми ветками лег на дно плота и пропустил их над собой. Тоже сделала и Людмила. Андрей оставался на заднем борту и отважно табанил. Он вот-вот должен был вытащить свой борт из-под бревна. Ему оставалась только слегка прогнуться назад, и он бы уместился между бревном и бортом. И в этот самый момент бес попутал Петровича. Он резко табанул. Задний левый край плота налетел на дерево. Андрея острым сучком ударило в грудь, швырнуло назад и выбросило за борт.