Автор выражает благодарность за помощь в работе над книгой Сергею Богатыреву и Михаилу Зефирову.
Глава 1
Явная угроза
Кронштадтское «аллегро с огнем»
Начало воскресного дня 22 июня в Кронштадте – главной военно-морской базе советского Балтийского флота – не предвещало ничего плохого. Над морем стояла теплая и безветренная погода, на воде был полный штиль. Самые мощные корабли – линкоры «Марат» и «Октябрьская революция» – недавно вернулись в гавань после учений и тихо стояли на якоре. Накануне на Балтийском флоте была объявлена оперативная готовность № 1, которая предшествовала состоянию уже полной боевой готовности. Но причин этого не знали ни матросы, ни старшие офицеры. На столах в кабинетах еще лежал недавний выпуск газеты «Правда», в которой было черным по белому напечатано, что все слухи о грядущей войне Германии с Советским Союзом являются провокацией врагов этих стран (с намеком на Великобританию).
Около 03.00 на командном пункте базы раздался телефонный звонок. Звонил дежурный береговой артиллерийской батареи № 413, расположенной на форте «Обручев», что в 7 км северо-западнее Кронштадта. Он сообщил, что слышен шум моторов, приближающийся с северо-запада. И запросил указания о дальнейших действиях. Начальник противовоздушной обороны базы капитан Сергей Кушнерев немного подумал, после чего не без колебаний отдал приказ включить прожекторы и осветить неопознанные цели. Вскоре лучи воткнулись в светлеющее небо, и наблюдатели с изумлением увидели двухмоторные самолеты с крестами на крыльях, летящие над водой на низкой высоте. В этот момент от еще одного наблюдательного пункта в Кронштадте пришло срочное сообщение: «Немецкие самолеты сбрасывают какие-то предметы на парашютах в районе маяка „Толбухин“».
После недолгого размышления капитан Кушнерев подал команду: «Дежурным батареям открыть огонь! Всем остальным частям противовоздушной обороны – боевая тревога!» В этом случае капитан сильно рисковал. Ведь накануне все командиры Красной армии получили строжайший приказ Сталина: «Не поддаваться на провокации». В течение нескольких предвоенных недель зенитчики вынуждены были молчаливо смотреть на немецкие самолеты, вторгавшиеся в советское воздушное пространство, и не могли стрелять по ним. Пользуясь безнаказанностью, немцы летали над советскими военными объектами на малых высотах, фотографируя все, что захочется. Сам Кушнарев позднее вспоминал: «Унас, зенитчиков, непосредственно сталкивавшихся с примерами наглой воздушной разведки немцев, накапливалась злость… Мне некогда было поднимать наших истребителей на перехват, да и не успели бы наши самолеты, а противник, сотворив свое черное дело, ушел бы безнаказанным. В который раз!» И он отдал приказ, рискуя быть обвиненным в том, что «поддался на провокации». В таком двусмысленном положении, незримо обозначавшем тонкую грань между миром и войной, в тот момент оказались многие советские офицеры.
Командир батареи 11-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона (11-го ОЗАД) старший лейтенант Яков Дмитриев в 03.40 тоже получил донесение о приближении немецких самолетов. Подбежав к дальномеру, он быстро убедился в правильности доклада. В предутренней мгле Дмитриев увидел большую группу самолетов, показавшихся ему похожими на «Дорнье» Do-215, которые летели на высоте 300–400 м длинной растянутой колонной. Подлетая к фарватеру, они сбрасывали какие-то продолговатые предметы, которые на парашютах опускались в воду и тонули. Поскольку действия самолетов носили явно враждебный характер, командир батареи приказал начать стрельбу. Артиллеристы, бежавшие сквозь рассветный туман к своим пушкам, еще не знали, что сейчас будут делать первые выстрелы в предстоящей долгой и страшной войне!
Самолетами, «похожими на До-215», в действительности были 14 Ju-88A-5 из l./KGr.8O6 и 4 Ju-88A-5 из l./KGr.5O6. Еще в полной темноте они взлетели со своих аэродромов в Восточной Пруссии и, пролетев над Балтийским морем и Финским заливом, подошли к Кронштадту со стороны Финляндии. Каждый самолет нес по две мины ВМ1000, оснащенные магнитным взрывателем. То обстоятельство, что бомбардировщики летели на низком уровне – около 500 м, объяснялось ограничениями по высоте сброса мин этого типа. При сбросе на парашюте с высоты 2000 м минимальная глубина воды должна была быть 12 м, при сбросе с высоты 1000 м – 8 м, а при сбросе с высоты 500 м – не менее 6 м. Восточная часть Финского залива мелководная, поэтому немцам и требовалось производить сброс мин с наименьшей высоты.