Следующий день на улице шел дождь, похолодало, ветер рвал цветы на черемухе и яблонях, лужи были в белых лепестках, все это напоминало недавнюю зиму, двор опустел и на улицу не хотелось. Скучно, и Лялька всего полчасика поболтает с подружками, подключив телефон к розетке за креслом (мать до сих пор думает, что она не умеет) позвонила Динке, той хорошо, она отличница, да потом еще пять минут поговорила с Каринкой. Сходила на кухню, посмотрела на холодные макароны, и просто выпила чаю, сделав бутерброд с сыром. Вымыла посуду, проверила свою внешность у зеркала, попробовала прическу как у Анжелы Дэвис, потом еле расчесала волосы. Увидев, что время к обеду, вытащила вилку телефона, положила точно как было, пошла учить. К вечеру Лялька с трудом доползла до последнего билета.
Вечер прошел так же в вопросах и ответах, сегодня ответы были хуже. Мать вздыхала, Лялька дулась. Да, она плохо знала математику, и письменный экзамен переписывала вечером в кабинете директора, на листах с синим штампом РОНО. И все равно смогла только на 4. А устный намного сложнее, комиссия, и все такое.
Утром вместе собирались в школу — девушка в форменном коричневом платье, пышном кружевном белом фартуке, по её мнению, была очаровательна. Жаль, мать не разрешила одеть новые босоножки, пришлось идти в скромных черных туфлях.
На экзамене всем раздали билеты, рассадили за столы по одному, и дали время на подготовку. Лялька прочитала билет, вроде все знакомо, стала писать ответ. Но третьим вопросом была задача, и, увы, решить ее девушка не могла. Математичка два раза проходила мимо, что-то сигналила, но и это не помогло. Отвечать Лялька пошла через час, сидеть было скучно, все равно не решит, а непоседливая натура звала куда-то бежать.
Два вопроса без задачи гарантированная тройка, и конец мечтам об институте. Учителя из жалости готовы были тянуть ее до четверки, но представитель РОНО — лысый дядька смотрел строго, и при нем все боялись подсказать. А Лялька же не совсем дурочка, она так смотрела на мужика своим ангельским взглядом, что его заскорузлое чиновничье сердце, видимо, дрогнуло. Он сам дал ей подсказку, и еще дополнительное время для решения задачи. Когда Лялечка подошла второй раз, он был мил и улыбчив:
— Ну, вот видите, все на отлично, но за дополнительное время снимаем один балл — четыре! — Проговорил чиновник важно.
Лялька чуть на стуле не подпрыгнула — четыре! Да это же предел ее мечтаний! девушка так засияла улыбкой, что комиссия не удержалась и тоже скупо заулыбалась.
— Это чья такая? — спросил представитель РОНО, когда девушку отпустили.
— Дочка завуча, Свиридовой, девочка неглупая так-то.
— Неглупая, да… ну уж слишком красивая, — промямлил мужчина.
Лялька выскочила из кабинета и запрыгала от радости:
— Четыре! — Радостно сообщила своим одноклассникам, которые тоже уже отстрелялись.
— В парк пойдем? Там музыка, и мороженое купим, отпразднуем! — Предложил отличник Андрюха.
— Нет, я к матери, она должна договориться о примерке, подождете меня? — Лялька уже бежала по коридору.
Мать была занята, разговаривала по телефону, даже кричала. Девушка долго ждала под дверью, наконец, заглянула в кабинет:
— Мам, можно? — Нетерпение так и бурлило внутри, выплескиваясь наружу пузырьками слов и улыбок.
— Заходи, радуй уж, все до кучи, — хмуро разрешила мать.
— У меня четыре, мама! Я так рада! Мы пойдем на примерку? Можно мне пока в парк с ребятами? — Пулеметом понеслись вопросы.
— А уж как я рада! Сама ответила? — Дождалась кивка, и вздохнула. — Иди в парк, в четыре будь дома, поедем к портнихе. Все, дуй, мне некогда. — Махнула мать, но спохватилась. — Стой, подойди. Дай я тебя поцелую, умница моя! Ну все, беги! — Она с улыбкой подтолкнула ее в спину.
Весенний день в парке был продолжением радостного дня, сияло солнце, ветер откуда-то доносил музыку, хотелось кружится и петь вместе с белыми лепестками, да и парни, наперебой предлагали мороженое и газировку, она выбрала шоколадное. Потом ребята сидели на лавке под отцветающей яблоней, ели мороженое и смеялись. Прохожие задерживали на них взгляд, и Лялька с удовольствием отмечала, что все мужчины смотрят на нее, и даже встала рядом с лавкой, чтобы ее было лучше видно.
К четырем Андрюха, одноклассник, проводил ее до дома, когда пожимал руку, попытался задержать подольше в своей руке, большой, горячей и немного влажной от переживаний.
«Фу, тюфяк, уже мог бы и поцеловать, хоть в щечку» — подумала Алена. Витька был намного смелее, и однажды даже осмелился чмокнуть ее в губы. Ей, конечно, понравилось, как он покраснел и смутился, а потом подарил ей духи, «Быть может». Недорогие, ладно, но ведь ей никто других и не дарил. И эти-то приходится прятать от матери, узнает, убьет.