Дальше в дневнике мы обнаружили еще один ряд убийств, этих женщин он не считал Ангелами, их внешность была другой, причем не имел значения ни возраст, ни внешний вид. Похоже, все эти женщины голосовали на трассе, когда он ездил в командировки в Северореченск. Ему казалось, что женщины пытаются его соблазнить. А может и пытались, мужик то красавчик, и богач, бабы падки на таких.
Что он их убил, стало ясно из его разговоров с призраком. Та, как будто спрашивала его, но на записи не всегда был слышен её голос, только изредка, отголоски что ли, а он рассказывал, с раздражением и бешенством.
— Что ты понимаешь! Эта дрянная шлюха села ко мне в машину, и сразу начала подтягивать юбку повыше, обнажая свои толстые ноги. Ты видела, как она скалилась своим порочным ртом? А ногти, хищные, яркие, и она посмела тискать меня за ляжку, гладить по промежности. Ты же слышала, эта гадость предложила рассчитаться за проезд минетом! Да чтобы я и с этой грязью? Я просто убрал грязь из мира!
— Кому показалось? Мне? Она ничего не делала? Я все выдумал? Ты дура! Слепая дура! Я выбросил джинсы, которых она касалась! Мрак указал на неё! Её нужно было убрать.
— Мне все равно кто она! И сколько у неё детей! Оставь меня в покое! Мрак, убери её!
Глава 34. Дневники Маньяка. Ангел номер четыре
В дневнике Павел долго мучился смертью Нины, не жалостью к девушке, а вероятностью своей ошибки. Но постепенно гадкий запах забылся, пришло понимание, что физическая часть не может быть нетленной, что ангелом стала только душа. А физическая оболочка грязна и тленна сама по себе.
Он перестал мучаться сомнениями, Гадина вообще его не беспокоила больше, её больше не было не заметно. Зато теперь всегда рядом был Мрак. И Гадина боялась Мрака, и хотя она по-прежнему была всегда рядом, Павел не слушал её слов и не боялся ледяных касаний. Его жизнь, его сознание раздвоились. Он вел дела на заводе, был отстраненно — вежлив, но вполне дружелюбен. Дела шли неплохо, большей частью стараниями управляющего, назначенного шведами. Его доля акций уменьшилась, доход все равно был высок, и счета в банке росли постоянно.
Там, в подвале, он создал алтарь своим ангелам. На стене были размещены портреты Нины и первой жертвы, оказалось её звали Татьяной, и её портрет, из старой листовки по розыску пропавших, был изрядно подретуширован самим Павлом. Девушка была мало похожа на себя, слишком большими получились глаза, но Павел такими их помнил, там, в подвале заброшенного дома. Портрет второго ангела он не делал, сомневаясь, что девка была ангелом, слишком вульгарными были воспоминания, да и он сделал все не так как нужно. Подумав, все же распечатал лучшую фотографию и поместил рядом с первой.
У стены всегда стояли живые белые лилии, белые же свечи. Стол-алтарь по-прежнему занимал место в центре, так же до пола покрытый шелковой белой тканью. У входа стояло кресло Павла, в котором он любил сидеть, любуясь лицами своих Ангелов. И совсем недавно, галерея ангелов пополнилась еще одни портретом. Людочка, совсем еще девочка, лет шестнадцати. Дикая, не образованная, но красивая ангельской красотой, девушка попалась ему на пригородной трассе, где возле кафе «мамка» предлагала дальнобойщикам свой товар. Она же и шепнула Павлу, что девочка вышла в первый раз, и еще невинна. Оставить такой бриллиант на трассе Павел не мог, представлял же, какая жизнь ждет её в будущем, грубые шоферюги, спиртное и побои, венерические заболевания. Тем более, что Мрак сразу же прилип к девушке как привязанный.
Эта девочка жила у него в доме почти месяц, он сумел немного отучить её от сигарет, не разрешал выпивать, свозил её в хороший салон красоты и привел в порядок волосы и ногти. Девочка успокоилась, особенно от того, что её не принуждали к сексу. Павел не казался ей ни мужчиной мечты, ни мачо. Ей нравились мальчишки лет семнадцати, а ему было под сорок. Старпёр, как она решила. Зачем он поселил её в своем доме, задумывалась не слишком — впервые в жизни её не ругала пьяная бабка, было достаточно еды, и убираться в доме было легко, пылесос и всякие штучки помогали изрядно. Это вам не полы мыть водой из колодца, оттирая грязь на крыльце веником. Готовить еду она не умела, у них с бабкой денег едва на макароны-то хватало. Но старпёр не ворчал, привозил еду из ресторана, да еще такую вкусную!
Людочка затаилась, но на всякий случай утащила у хозяина комплект ключей, давно уже побывала в его тайном убежище. Видела портреты девушек, приняла их за одну женщину, и ничего страшного не заподозрила. Свое сходство с ними, конечно, заметила, придумала романтическую историю, что старый хрен потерял возлюбленную, и таким образом молится на её портреты. А её, Людку, взял как память о своей женщине. И чем дальше Павел не трогал её, не тащил в постель, тем больше она уверялась, что мужчина решил её усыновить. А может быть, он вообще её отец? Отца то она никогда не видела, да и мать помнит плохо. А может эта дамочка на фото и есть её блудная мамаша, потерявшая свою дочь? Может, папашка нашел её, и хочет убедиться, что она точно его дочь? И Люда старалась себя вести как девочка из хорошей семьи, забыла бабкины бранные слова. Вспомнила прочитанные книги, она была вообще-то не глупой, восемь классов окончила на четверки, и когда попадались книги, читала их запоем, прячась от бабки на чердаке. Книги попадались разные, в основном дешевые романы, да и бабкины сериалы, где богатые то и дело теряли и находили своих детей, дали простор фантазиям.