Теперь сидели чуть не в обнимку и молча глушили спирт. За такой счастливый исход просто грех не напиться.
Майор при этом размышлял о жизни и смерти; о новейшем «Стингере», с которым, вероятно, только что довелось «познакомиться». А также о том, что, пожалуй, стоит запомнить сегодняшнее число. Запомнить и до конца отпущенного Богом срока отмечать как второе рождение…
Глава первая
СССР. Белоруссия
Витебская область, Полоцкий район, поселок Боровуха
Май 1986 г
Я — Шипачев Константин — самый молодой командир звена Ми-24 276-го Отдельного боевого вертолетного полка. Мне всего двадцать пять. Ровно четыре года назад окончил Сызранское высшее военное авиационное училище и сразу попал по распределению в этот полк, расквартированный в Витебской области. Успел налетать семьсот пятьдесят часов; стал военным летчиком второго класса. Живу в офицерской общаге по соседству с такими же молодыми и беззаботными холостяками, в числе которых и девять моих однокашников. Но тесные дружеские отношения установились только с двумя: с Сашкой Малышевым и Генкой Сечко. Их неплохо знал еще в училище…
Нашей эскадрильей командует Сергей Васильевич Прохоров — простой владимирский мужик, окончивший ДОСААФ и не имеющий высшего образования. Толковый и смелый летчик, добрейший души человек, отличающийся прозорливостью ума и безграничной порядочностью. В полетах частенько напевает песни и любит беззлобно подшутить над молодыми коллегами.
Поселок Боровуха расположен на севере Белоруссии, рядом с небольшим городком Новополоцк. В десяти километрах южнее раскинулся старинный Полоцк с вознесшимися к небу куполами Софийского собора и Спасо-Ефросиньевского женского монастыря. Тихий, зеленый и чистенький городок с узкими улочками и чрезвычайно приветливыми жителями. Впервые попав сюда и прогуливаясь по набережной Западной Двины, я ощутил странное, не посещавшее ранее чувство умиротворения и бесконечного спокойствия.
Кажется, меня тогда по-настоящему обрадовала та неожиданно пришедшая мысль, что здесь предстоит прослужить как минимум несколько лет…
Мое звено, как впрочем, и все другие, состоит из двух пар. Первую пару возглавляю я, вторую — старший летчик звена. Отработка взаимодействия пары в воздухе, конечно же, начинается на земле.
Помахивая планшетом в такт медленным шагам, я объясняю Андрею Грязнову особенности предстоящего полетного задания. Командир ведомого экипажа внимательно слушает, изредка задает вопросы; иногда посмеивается, когда я вхожу в раж и забываю, что рядом идет почти такой же опытный летчик. Мы давно летаем с ним в одной паре. Неплохо изучили характеры и привычки друг друга. В общем, нам довольно комфортно служится в одном звене…
— Костя! — слышится сзади знакомый голос. — Костя, подожди!..
Оборачиваюсь. Ну, конечно — по асфальтовой дорожке нагоняют два закадычных друга: Сашка и Генка. Первый прибыл в полк одновременно со мной; второй опоздал на несколько недель — Геннадию пришлось остаться в Сызранском училище для переучивания на Ми-24.
Время обеда. Догнав, мои друзья увлекают нас с Андреем в сторону летной столовой и заговорщицки шепчут:
— Парни, у нас для вас потрясающая новость.
Сейчас начнутся «тайны мадридского двора», поэтому реагирую коротко:
— Выкладывайте. Или не мешайте — у нас завтра маршрут на предельно-малой.
— Говорят, из штаба округа пришел приказ.
— Приказ?..
— Точно — приказ, — уверенно кивает Малышев. — Об убытии одной из эскадрилий нашего полка в Афган.
Грязнов помалкивает и задумчиво переваривает новость. Я недоверчиво интересуюсь:
— Откуда знаешь, чертила?
— Да рядом стоял, когда ваш Прохоров из штаба эскадрильи разговаривал по телефону с командиром полка.
Малышев служит в соседней эскадрилье, и уже успел побывать в Афганистане. А Прохоров командует нашей, в которой летаю я и мои товарищи: Генка Сечко и Андрей Грязнов. Теперь надежда попасть на войну затеплилась и у нас…
На построении в начале следующего дня Сергей Васильевич Прохоров и в самом деле зачитывает личному составу приказ командования о скорой отправке эскадрильи в Афганистан. А точнее, произносит несколько знакомых «ритуальных» фраз. «Для выполнения интернационального долга…» «Нам выпала честь…» «Поддержать народ соседней республики Афганистан…»
И закипела, забурлила подготовка.
До последнего момента уточняются списки командировочных: кто-то не подходит по здоровью, кому-то не позволяют оставить семью обстоятельства. Остальные, руководствуясь советами бывалых «афганцев», бегают по магазинам в поисках самого необходимого для бытового обустройства в месте будущей длительной командировки, точных координат которого пока толком никто не знал.
Вскоре к техническим домикам на стоянку привезли две стиральных машины, два телевизора, множество коробок со стиральным порошком, мылом… Увы, но приходилось все это тащить с собой. Через границу разрешалось провозить не более двадцати рублей, а на чеки можно было рассчитывать только через два-три месяца.
— Как думаешь, Костя, куда нас перебрасывают? В Кабул, в Баграм или в Кандагар? — вышагивая рядом, возбужденно интересуется Андрей Грязнов.
Командир ведомого экипажа был отличным скромным парнем, эрудированным и толковым летчиком. Видимо оттого, что наши характеры схожи, он стал одним из лучших моих друзей по службе в Союзе и в Афгане. Окончил Сызранское училище на год позже меня. Правда, холостяком продержался недолго — буквально через год после приезда в Белоруссию, женился на красивой и мудрой девушке Оксане. Молодая жена не стала в одночасье менять привычки мужа и отлучать его от компании друзей. И какое-то время мы с удовольствием ходили вместе на танцы, по ресторанам и другим злачным местам.
— Кто ж знает, — не отрываю взгляда от стоявшего в конце полосы красавца Ил-76, - можем и в Шинданд загреметь. Или в Джелалабад…
— В Кабуле-то хорошо — как-никак столица. В Шинданде и Кандагаре тоже неплохо — там, поговаривают, жилье недалеко от полосы и стоянок, — рассуждает идущий по другую сторону Геннадий Сечко, — зато в Баграме самый большой аэродром!
— Это не главное, мужики, — заслышав наш разговор, вмешивается командир эскадрильи Прохоров. — Это кажется важным только здесь — в Союзе.
Мы умолкаем и вопросительно смотрим на человека, успевшего повоевать в Афганистане.
И только Андрюха торопится с вопросом:
— А что же главное?
— Ровно через неделю командировки начинаешь думать только об одном, — вздыхает Сергей Васильевич и смотрит на яркое, но отнюдь не испепеляющее зноем солнце.
— О чем, товарищ майор?
— Как бы не подохнуть от жары, — с усмешкой отвечает тот.
— Там везде такие тяжелые условия?
— В том-то и дело, что не везде. Джелалабад, например, расположен в местности с субтропическим климатом, к тому же рядом течет небольшая речушка — два-три метра шириной. Речушка или канал — толком не определишь. Их называют «бучило». Вот они и приносят облегчение. А, скажем, в Кандагаре даже водоемы не спасают — пекло круглый год. Но жара с пыльными бурями — тоже не самое главное в Афганистане…
Мы растерянно переглядываемся. К чему же было такое вступление?
— Ждать, парни, — угадывая наши замешательство, замечает Прохоров. — Очень тяжело ждать.
— Чего ждать? — почти шепотом спрашивает Андрей.
— Как чего? Все мы люди и обычные слабости нам не чужды. Приходиться ждать, когда истечет срок командировки. Ждать возвращения на родину. Ждать встречи с семьей, с близкими, с родителями, с друзьями…
Мы молчим, не очень-то веруя в то, что через несколько месяцев нам наскучит война, и мы будем считать недели и дни до возвращения.