Группы ФВ-190 четверками и шестерками действовали по дорогам и мостам на высоте 300–400 метров, вплоть до бреющего полета. Они выныривали из-за гор внезапно, использовали складки гористой местности, действовали у самой земли. ФВ-190 — самолет тяжелый, хорошо вооруженный. В воздушном бою он явно уступал нашим маневренным истребителям, поэтому чаще всего, прижимаясь к земле, действовал как штурмовик. Бомбардировщиков у гитлеровцев явно не хватало, и они пытались компенсировать эту нехватку действиями штурмовиков ФВ-190.
Мы тоже действовали небольшими группами на малых высотах — иначе нам перехватывать ФВ-190 было невозможно. Наши летчики охотились за ними, применяя ту же тактику: прижимались к горам, внезапно выскакивали из-за гребней, покрытых лесом. Для наших маневренных, быстрых, хорошо вооруженных истребителей штурмовик ФВ-190 был хорошей целью. Но мы несли потери от зенитной артиллерии.
В начале октября 2-й Украинский фронт начал Дебреценскую операцию. Это — первая крупная операция на венгерской земле. Осуществлялась она силами 53-й армии генерала И. М. Манагарова, 6-й танковой армии генерала А. Г. Кравченко и конно-механизированной группы генерала II. А. Плиева. 3-й гвардейский истребительный авиакорпус генерала И. Д. Подгорного получил конкретные задачи по поддержке и прикрытию войск в Дебреценской операции.
Местность на отдельных участках имела сильно пересеченный горно-лесистый рельеф и разобщала наступающие войска. Поэтому конкретные задачи для авиации диктовались сложной местностью и необходимостью вести боевые действия по разобщенным направлениям.
Мне уже приходилось и раньше осуществлять различного рода согласования совместных действий авиационных и наземных частей, наведение самолетов, вызов авиации на поле боя для решения конкретных задач, которые я получал от командования наземных войск. Эту работу я осуществлял с помощью офицеров управления нашей дивизии, причем, учитывая важность поставленных задач, в подобной работе принимали участие наиболее грамотные специалисты. В нашей дивизии такими специалистами были майоры Радзевич, Насилевский и некоторые другие. Теперь, на завершающем этапе войны, когда у нас было достаточно сил и средств, роль управления, роль согласованных четких действий была необычайно велика, и потому при подготовке любой операции этому вопросу уделялось большое внимание.
В Дебреценской операции нашей дивизии сначала была поставлена задача прикрывать войска армии генерала Манагарова. Как авиационный представитель в 53-й армии, я четко знал свою задачу на всех этапах планируемого наступления. Со штабом армии были уточнены каналы связи, местонахождение нашей группы в боевых порядках войск, расчет средств радиосвязи и другие вопросы.
Поначалу войска продвигались компактной массой, а в таких случаях нам, истребителям, обеспечивать прикрытие с воздуха сравнительно просто. Но вскоре наступающие войска втянулись в горно-лесистые массивы и разошлись по разным направлениям на довольно широком фронте. Наибольшего успеха в первой стадии наступления достигли войска Манагарова и конно-механизированной группы генерала Плиева. В ходе наступления я со своей радиостанцией был перенацелен на конно-механизированную группу Плиева. Наша дивизия получила задачу надежно прикрыть войска Плиева во всей полосе наступления конно-механизированной группы.
Этот марш по раскисшим осенним дорогам в горах запомнился мне надолго. У нас не было специальных радиостанций на шасси высокой проходимости — сложное радиооборудование устанавливалось на обычные грузовики. Наша радиостанция стояла на «студебеккере», но по тем раскисшим дорогам не то что на «студебеккере» — на гусеницах продвигаться было очень сложно. Грязь, дожди и слякоть лишали возможности маневрировать по обстановке, своевременно выдвигаться на тот или иной участок наступления. В самом начале мы попали на дорогу, по которой в основном двигались автомашины, повозки и в пешем строю шли стрелковые батальоны. В нескольких километрах от нас по другой дороге двигались танки, бронетранспортеры и прочая техника на гусеничном ходу. Конечно, нам проще было бы идти в той колонне, где нас в случае чего всегда могли бы взять на буксир. Но это мы поняли позже — тоже опыт! — а пока что все время вязли в грязи, отставали, клянчили буксир и постоянно просили кого-нибудь о помощи. С дороги съезжать было некуда — это означало бы совсем уж безнадежно застрять в грязи. Солдаты стрелковых батальонов, которым мы осложняли движение, застревая в самом неподходящем месте, меньше всего полагали, что наш злосчастный «студебеккер», забуксовавший и перекрывший дорогу, есть не что иное, как авиационное прикрытие. Не привыкли они к этому и часто относились к нам с недоверием.