Первым нашим аэродромом на венгерской земле стала полевая площадка близ города Бекешчаба. В городе не было заметных разрушений — бои, очевидно, прошли стороной. Повсюду было много уютных домиков, окруженных цветниками. Улицы мощеные и асфальтированные. И хотя город война как бы обошла, жителей почти не было видно. Впоследствии в Венгрии мы не раз отмечали это, вступая в тот или иной город: жители были запуганы фашистской пропагандой и опасались встреч с советскими солдатами. Но постепенно город стал оживать. Появились жители с приколотыми к платьям и пиджакам красными бантиками. На стеклах домов появились красные полоски. Вывешивались флаги. В довершение ко всему у въезда в город очень быстро была сооружена арка, украшенная ветками и цветами. На арке были вывешены приветствия нашим воинам. Местные активисты через военного коменданта решали вопрос о самоуправлении, о снабжении города продуктами и водой.
Обстановка в Венгрии в ту пору была сложной. Немцами был отстранен от власти Хорти, который позволил себе обратиться к союзникам с предложением о перемирии. Под давлением гитлеровцев Хорти отказался от власти в пользу главаря фашистской организации в Венгрии Салаши. Венгерская армия все еще выполняла волю гитлеровцев. Вышедшие из подполья коммунисты Венгрии развернули широкую пропагандистскую работу, разъясняя населению подлинные цели Красной Армии. Активизировалась деятельность борцов Сопротивления. В районах Будапешта, Мишкольце и других создавались партизанские отряды.
Население стало относиться к советским воинам с большим доверием, хотя процесс этот был сложен и определенная настороженность в различных формах все же давала себя знать. Быстро отзывалось на призывы наших военных властей сельское население. Например, в селах нам активно помогали в подготовке полевых посадочных площадок. В излучине реки Кёреш, южнее города Мезетур, комендатура нашей дивизии подготовила посадочную площадку. Мы намеревались перебазировать на нее один из наших полков.
Мне необходимо было проверить готовность площадки. После очередного боевого вылета в паре с капитаном Тимофеем Лобком мы произвели посадку на этом аэродроме. Поле нам понравилось: ровная задерненная луговина.
В тот момент, когда мы осматривали место будущего базирования, подбежал возбужденный начальник комендатуры и доложил:
— Товарищ подполковник! Немецкие танки прорвали оборону в районе Мезетура и выходят к аэродрому!
Я приказал выслать двух солдат на разведку и точно установить направление движения танков. Параллельно отдал приказ:
— Начать погрузку на автомашины и ждать распоряжения!
Сам я на «виллисе» выехал к основной магистрали, ведущей из Мезетура в Сарваш.
Действительно, из района Мезетура неслись автомашины с румынскими солдатами, многие были ранены. В стороне стояло несколько наших танков. На позиции вставала артиллерия.
Начали рваться снаряды в районе основной магистрали. Связи ни с кем не было. Наши самолеты были готовы к вылету, но я приказал замаскировать их, так как в воздухе появилось несколько ФВ-190. Вернулись солдаты комендатуры, посланные в разведку, и доложили:
— Немецкие танки остановлены. Наша артиллерия ведет по танкам огонь.
Надо было ждать. Прошло еще несколько часов, прежде чем танки противника ретировались.
Здесь, в Венгрии, враг часто контратаковал и наносил чувствительные удары. К этому приходилось быть готовым. Противник вел ожесточенные бои, стремясь не допустить выхода наших войск к реке Тиса, городам Сольнок и Терексентмиклош.
После Дебреценской операции осенью 1944 года наша авиадивизия прикрывала наступление 7-й гвардейской армии. Как авиационный представитель я уточнил все необходимые вопросы о взаимодействии с начальником штаба армии генералом Лукиным. Тогда же представился командующему армией генералу М. С. Шумилову. Генерала Шумилова мне приходилось видеть под Сталинградом в период ожесточенных боев, которые вела 64-я армия. В ту пору генерал Шумилов командовал 64-й армией. Узнав, что я воевал под Сталинградом у генерала Хрюкина, командующий тепло отозвался о сталинградцах, с благодарностью вспомнил боевые дела летчиков.
Как это не раз бывало в моей биографии, мне пришлось встречаться с генералом Шумиловым и в послевоенное время. Было это в те годы, когда я командовал Качинским авиационным училищем, а училище базировалось в Воронежском военном округе. Округом командовал генерал-полковник М. С. Шумилов. Все служебные вопросы, с которыми мне приходилось обращаться к командующему округом, всегда самым тщательным образом рассматривались и решались оперативно, без проволочек. Сам М. С. Шумилов был скромным и мудрым человеком. Он был доступен, все сложные ситуации понимал как-то по-житейски, всегда терпеливо и доброжелательно выслушивал собеседника. Это был подлинный и скромный герой сталинградской битвы. Об этом замечательном человеке и талантливом военачальнике моя память сохранила самые теплые воспоминания.