«Совершенно неожиданно, — писал И. Вишняков, — меня тоже вырвали из родного полка — вручили предписание убыть в отдельную эскадрилью ПВО… Ох, как тяжело было расставаться с однополчанами, с которыми вместе начал воевать, облетел десятки фронтовых аэродромов, не раз ходил на боевые задания, радовался победам и горевал над могилами друзей!.. Борис Еремин, Алексей Маресьев (в будущем — Герой Советского Союза, герой известной книги Б. Н. Полевого «Повесть о настоящем человеке» — Б. E.), Николай Демидов, Владимир Балашов, Михаил Седов, Алексей Соломатин и Александр Костыгов снова улетели на фронт с майором Барановым, а я остался…»
А теперь представьте себе состояние бойца, вырванного из боевой семьи ранением… Какие чувства овладевают им по мере того, как он начинает выздоравливать? Одно-единственное: скорее вернуться в свой полк! Где сейчас мой полк? Куда он перебазировался в ходе боев? Где воюют мои однополчане?
Мне казалось, что стоит только узнать местопребывание моего полка, и все вопросы решатся сами собой. Но узнать было не от кого.
Над Ростовом-на-Дону стали появляться немецкие разведчики. Это породило в городе тревогу, уже знакомую по Кировограду, Днепропетровску и другим городам, через которые я проследовал в Ростов. В городе началась подготовка к эвакуации и обороне. Около госпиталей — знакомая картина! — толпились люди. Искали сыновей, мужей, знакомых, родственников, добивались хоть какой-нибудь весточки, терпеливо, часами, смотрели и смотрели в окна.
Я чувствовал, что срок, отпущенный мне на поправку, кончается. Война снова вносила свои коррективы. Вся обстановка говорила о том, что фронт приближается, значит, скоро снова хлынет поток раненых, и Ростов из тылового города превратится в прифронтовой. Но я уже был работоспособен и в ожидании комиссии подолгу ломал голову над проблемой: как мне вернуться в свой полк? Миновать комиссию было невозможно, а попасть на нее — значит, распрощаться с полком…
Возвращение
Когда подошло время выписки, я стал настоятельно просить лечащего врача, чтобы меня направили именно в тот полк, в котором я воевал. Я убеждал его, как мог, что это будет самое разумное и полезное решение со всех точек зрения. Я искренне был уверен в том, что среди своих боевых товарищей гораздо быстрее восстановлю и силы, и боевые навыки, и объяснял врачу, почему в своем родном полку каждый летчик воюет с большей самоотдачей и уверенностью. Он выслушивал меня со вниманием и сочувствием, но отвечал так, как должен отвечать человек, от которого мало что зависит: «Существует общий порядок. После ранения мы всех отправляем только в запасные полки». Все же моя настойчивость произвела впечатление, и врач порекомендовал мне обратиться к комиссару госпиталя, предварительно доложив ему о моей просьбе. Комиссар, желая хоть чем-то мне помочь, согласился выписать меня в распоряжение штаба Северо-Кавказского военного округа. Мобилизационными вопросами в штабе округа занимался в тот период полковник Кульнев. От этого человека теперь и зависела моя дальнейшая военная судьба.
В том, что я добился направления в штаб Северо-Кавказского военного округа, был свой резон. У меня появилась надежда, что через штаб округа я смогу добиться прямого направления на фронт в свою часть. А это в тот момент было для меня самым главным.