Эксплуатация крестьян на церковных землях была обычно не меньше, а больше, чем на землях светских феодалов.
В прежнее время при завоевании новой территории негусы награждали за службу военачальника и его солдат землей вместе с крестьянами. Одновременно достигались оккупация и колонизация страны. Солдаты получали участки в 30–50 га и одну или несколько семей «геббар» для своего прокорма. Это владение было юридически и фактически тоже «пультом».
Все владельцы гультов, будь они вельможи и владельцы тысяч и тысяч гектаров и крестьянских семей, будь они простыми солдатами, владельцами небольшого участка и одной-трех семей, стремились превратить «гульт» в «рест», т. е. в наследственную частную собственность. Многим это удавалось, и они превращались в помещиков.
Любопытной особенностью Абиссинии, государства ХХ в., где номинально существовал даже парламент, были остатки рабовладения. Юридически рабовладение было отменено и запрещено еще при Менелике II, но фактически остатки его сохранились до самой итало-абиссинской войны. Итальянская пропаганда демагогически утверждала, что одной из целей войны является освобождение Абиссинии от «позора» рабства. Рабство сохранилось преимущественно в южных областях Абиссинии, при дворах крупных феодалов и в церковных владениях.
Негус Хайле Селассие после вступления Абиссинии в число членов Лиги наций издал два указа-декларации о ликвидации остатков рабства (в 1924 и 1931 гг.).
Рабство не имело уже в Абиссинии большого экономического значения и являлось, собственно, пережитком давно разложившегося рабовладельческого строя. Поддерживалось оно преимущественно знатью и церковью.
Вся территория Абиссинии была расчленена на несколько крупных феодальных владений-уделов. Во главе последних стояли полусамостоятельные феодалы, являвшиеся вассалами «негуса негести», т. е. «царя царей». Совсем недавно некоторые из этих феодалов имели титул — царь («негус»), чем объясняется и титул «царь царей». Во главе отдельных провинций и племен стояли племенные вожди, или губернаторы, обладающие полнотой военной, гражданской и судебной власти. Наиболее передовой частью общества было правительство негуса, опиравшееся на молодых феодалов, чиновничество, торговую буржуазию. Реакцию поддерживали старая знать, церковь и торговая буржуазия, связанная с империализмом.
Глава VII. Вооруженные силы Абиссинии
Как всегда и всюду, армия Абиссинии была слепком с социально-экономических отношений государства.
С 1930 г. под руководством бельгийской военной миссии началась модернизация абиссинских вооруженных сил. Но темп ее был настолько медленным, что к войне 1935–1936 гг. была реорганизована лишь гвардия негуса, своего рода дружина главного феодала. Основная масса армии осталась почти на прежнем уровне феодальной милиции или земской рати.
Феодальная раздробленность, слабые производительные силы страны, расовая, религиозная, культурная, языковая неоднородность населения Абиссинии, напряженность классовой, национальной, религиозной борьбы в стране, низкий общий культурный уровень населения (почти поголовная безграмотность), — все это предопределяло малую боеспособность и неустойчивость морально-политического состояния армии в целом при высоких исключительных боевых качествах небольших подразделений и отдельных бойцов.
Массы бойцов, крепостных абиссинских крестьян, угнетенных эксплуатацией феодалов, помещиков, не могли под руководством этих же ненавистных помещиков — командиров, офицеров, деджасмачей, расов и т. д. — развить всей грандиозной энергии сопротивления, на которую вообще способен этот народ, всегда славившийся своей воинственностью.
Используя внутренние противоречия, существовавшие в Абиссинии, итальянцам во время войны удалось организовать несколько больших мятежей, в том числе на путях отступления разбитых армий негуса, что повело к их окончательному разложению.
Структура абиссинской армии отражала все особенности и слабости того феодального строя, который господствовал в Абиссинии. Состав армии был чрезвычайно разнообразен. Общевойсковых соединений или крупных войсковых частей в Абиссинии не существовало. Армия состояла из отрядов различной численности, нормально равняющихся батальону. Вооружение армии в основном состояло только из винтовок разных образцов. Всего у абиссинцев насчитывалось до 600 000 винтовок (современных не более половины), 1600 пулеметов (к концу войны) и небольшое количество (до 300) пушек. Небольшое число самолетов (7 устаревших пассажирских) военного значения, естественно, не имело.
Французский биплан Potez 25 А2 ВВС Абиссинии
Абиссинская армия состояла из трех частей: гвардия императора (негуса), регулярные войска провинций и местные войска провинции.
Гвардия негуса насчитывала до войны около 3 500 человек, с объявлением войны — 7 000 — 9 000 человек. Она состояла из пехотных батальонов, численностью около 800 — 1000 человек каждый, и нескольких (2–4) эскадронов конницы. Она была сравнительно хорошо вооружена. В ее состав входили небольшие артиллерийские, пулеметные и зенитные (малокалиберные орудия) части. У гвардии имелся также автотранспорт для перевозки пехоты и пулеметных частей. Обучение гвардии находилось в руках иностранных инструкторов (бельгийцы, норвежцы и шведы).
Эта гвардия являлась современной формой феодальной дружины. Она комплектовалась наиболее преданными негусу элементами. Дисциплина и боевая подготовка — почти как у европейских государств.
Гвардия негуса
Гвардейская кавалерия
Механизированное подразделение абиссинских гвардейцев на грузовиках "Форд"
Регулярные войска провинций частично состояли из наемных солдат, частично из «текленья» — солдат-поселенцев, занимающихся обычно земледелием на данных им наделах, но обязанных проходить военное обучение и в случае мобилизации являться на действительную службу. Численность «текленья» определялась в 100 000–110 000 человек.
Среди регулярных войск необходимо особо отметить добровольцев, носящих наименование «триполоки». Их было около 30 000 человек. Это — бывшие наемные солдаты, служившие в английских и итальянских колониальных войсках. Они были обучены не хуже гвардии негуса и вместе с другими наемными солдатами служили как бы кадрами для развертывания регулярных войск провинций при мобилизации. На их вооружении имелись пулеметы и артиллерия (последняя в очень небольшом количестве).
В мирное время регулярные войска провинций возглавлялись губернаторами провинций, наместниками негуса и содержались за счет центрального правительства. В военное время регулярные войска составляли основное ядро массовой армии. После мобилизации их численность составляла около 150 000–200 000 человек.
Местные войска провинции содержались губернаторами (расами и деджасмачами) за счет доходов с земель с крестьянами, земель, полученных от негуса в порядке «гульта». В их составе имелись постоянные военнослужащие (наемные) солдаты (очень небольшое число) и призываемые по мобилизации войска мелких феодалов-помещиков, наследственные солдаты-крестьяне и отряды отдельных племен. Численность этой ополченческой армии, вернее, рати — 400 000–600 000 человек. Вооружение совсем слабое — винтовки самых разнообразных марок, часто устаревших образцов, и холодное оружие — вплоть до копий, стрел, щитов.
Командный состав абиссинской армии — представители знати. Объединения отдельных отрядов (армии) возглавлялись расами и другими военачальниками, которые сохранили старые наименования: «деджасмач», «фиттаурари», «азмач», «кеньзмач», «гразмач». В гвардии был молодой командный состав, прошедший современное обучение. На высших постах стояло некоторое число иностранных офицеров.
Организация снабжения, организация тыла армии практически отсутствовали. Армии питались за счет носимых и возимых запасов и местных средств и при большом сосредоточении обычно жили впроголодь. За армией шли жены солдат и офицеров, что увеличивало обоз и необеспеченность армии, уменьшало ее подвижность и сильно снижало при неуспехах морально-политическое состояние и дисциплину.
Средства связи в абиссинской армии были крайне примитивны. Хотя и имелись в небольшом количестве радиостанции (семь), полевые телефоны, телеграф, но основным средством связи остались пешие и конные посыльные, световые сигналы (костры на горах). Абиссинское командование весьма несовершенно могло управлять своими войсками. Даже негус получал важнейшие сведения о боевых действиях на фронте только через несколько дней.
Радио не только не помогло управлению войсками, но вследствие неумелого применения принесло абиссинскому командованию величайший вред. Итальянцы о многих операциях абиссинцев были прекрасно осведомлены самими абиссинскими командующими. Известно, что, например, негус неуместной радиограммой своей супруге заблаговременно открыл итальянцам свои намерения атаковать их у оз. Ашанги в конце марта 1936 г.
Боевая подготовка, оснащенность техникой различных абиссинских частей сильно отличались друг от друга. Лучше всех были вооружены и подготовлены гвардия негуса и войска раса Насибу на Южном фронте (вследствие близости границы Британского Сомали, из которого доставлялись оружие и боеприпасы, и благодаря умелому руководству турецкого генерала Вехиб-паши, участника обороны Дарданелл 1914–1918 гг.).
Большинство крупных абиссинских командиров было тактически и оперативно недостаточно грамотно, недооценивало мощь современной обороны, переоценивало опыт разгрома итальянцев в 1896 г. под Адуа.
Примитивная организация тыла абиссинской армии была одной из главных причин, обусловивших и непосредственно способствовавших ее поражению. Само собой разумеется, что эта примитивность организации явилось неизбежным следствием состояния производительных сил страны.
Общая численность бойцов в определенном районе и время пребывания их в нем лимитировались, прежде всего, количеством продовольствия, которое каждый боец мог взять с собой. Реквизиция скуднейших местных средств тотчас же создавала враждебные настроения населения. Сосредоточение массы войск в одном каком-либо районе становилось, поэтому труднейшей задачей. Пребывание больших войсковых масс могло продолжаться в одном и том же районе весьма ограниченное время. Вполне понятно, какие цели накладывало это обстоятельство на тактику, на оперативное искусство и стратегию абиссинского командования. Если кончалось продовольствие, надо было переходить на другое место, или наступать или отступать, но только не стоять на месте.
Понятно, что организация подвоза огнеприпасов также была крайне несовершенна. Санитарная служба почти отсутствовала. Европейские случайные госпитали Красного креста, конечно, не решали задачи санитарного обслуживания.
Неустройство тыла армии сыграло в этой войне самую пагубную роль.
Хаотическое состояние снабжения усугублялось еще тем, что никто точно не знал, какова численность войск в данном районе, на данном участке фронта, всего в Абиссинии. Абиссинское командование возлагало излишне преувеличенные надежды на действительно необыкновенную выносливость абиссинского воина-крестьянина, который, питаясь только из носимых на себе скудных запасов, бывал, способен существовать до 2 месяцев и делать в составе батальона переходы в 30–40 км. Посыльные за сутки пробегали 80 км.
Голод в армии стал вызывать дезертирство, причем дезертиры уносили винтовки. Армия таяла. Считают, что к решительным операциям из первоначального состава армии оставалось немного больше половины. Последующие мобилизации давали толпу людей, которых было нечем вооружить. Уменьшение состава армии после каждой неудачи, таяние ее вследствие голода заставляли негуса и расов торопиться с окончанием войны, толкали их на пагубное массовое наступление.