– «Сигрид»?! – ахнул Карстен. – Ну и дела! Так я же видел тебя в заливе, у самых камней. Причем в шторм, в ноябре прошлого года! Ты – сумасшедшая!
Последние слова Карстен произнес, как похвалу, и Присцилла скромно потупила глаза.
В лодочном сарае царил образцовый порядок. Глазам Карстена предстали два старинных деревянных бота, моторный и парусный, и крошка «Сигрид», покоившаяся на мешках со стружками и опилками.
– Мое изобретение! – похвасталась Присцилла. – Корпус совершенно не деформируется.
Гоночный швертбот, наделенный женским именем, был хорош. Такие лодки приносят своим хозяевам золотые олимпийские медали, но и внимания требуют к себе поистине бесконечного. Распахнув створки ворот, Карстен залюбовался видом на Хиркефьорд. Если такая девушка, как Присцилла, тоже любуется этими скалами, значит, суровое великолепие фьорда находит отклик в ее душе. Но какое странное несоответствие женственности, нежности и хрупкости в ее внешности и стремления к риску в ее душе. Он, Карстен, должен разгадать эту ее тайну. И тогда, возможно, Присцилла его полюбит. А если это произойдет, нечего в жизни больше будет и желать. Они будут всегда вместе, родят кучу детей и посвятят все силы их воспитанию. Все просто! У Присциллы замечательный голос. Если она сейчас позовет его по имени, завтра… завтра он заложит на своей верфи очередной сухогруз, подумал Карстен.
– Карсти! – окликнула Присцилла молодого человека своим звонким голосом. – Хочешь мороженого?
Он вздрогнул и оглянулся. Девушка сидела на борту одного из ботов, свесив свои стройные ноги в сапожках из камуса северного оленя, и с аппетитом ела мороженое.
Молодой человек вскарабкался на палубу бота и обнаружил в небольшой рубке ящик с мороженым. Выбрал малиновое и уселся рядом с Присциллой.
– Я никогда прежде не ела мороженое в компании с молодыми людьми, – с виноватым видом и лукавой улыбкой призналась девушка. – Это мое тайное желание, съесть мороженое вместе с человеком, которому я не безразлична.
– Хочешь сказать, что ни с кем и не целовалась раньше?
– Нет, целовалась, а вот мороженое не ела. Ты мне не веришь! – рассерженным голосом произнесла Присцилла и даже толкнула Карстена в грудь. Не ожидавший такого подвоха, Карстен упал навзничь.
Моментально огромная черная тень метнулась от стены сарая к выпавшему из руки молодого человека розово-белому сладкому брикету.
– Лаке, назад! Фу! – закричала Присцилла, но было уже поздно, собака сожрала мороженое и вновь забилась в темную щель между ботом и стеной сарая.
– Как ты назвала пса? – удивился Карстен. – Лаке, то есть лосось?
– Именно. Лосося он ценит больше, чем мороженое. Держал бы ты в руке рыбину, откусил бы вместе с пальцами.
– Не может быть! – Карстен поднялся, подсел поближе к девушке и приобнял ее за плечи. Присцилла подняла на молодого человека свои невообразимые зеленые глаза и тихим голосом произнесла:
– Только один поцелуй, Карсти.
– Хорошо, – почему-то шепотом ответил он, хозяин пароходов и судостроительных заводов, в скором будущем наследник нефтяного магната. Коснувшись губами нежной щеки Присциллы, Карстен вдохнул в себя изумительный аромат, который издавала девичья щека.
После одного-единственного поцелуя, который длился целую вечность, она выскользнула из объятий жениха и спрыгнула с борта, тут же за ней последовал молодой человек.
Ноги у обоих подкашивались, головы кружились. Не глядя друг на друга, они вышли из лодочного сарая и направились в разные стороны – Присцилла к дому, а Карстен к вертолету, желтым пятном маячившему на фоне серых лиственничных стволов.
О чем они думали, одному Богу известно, если Всевышний вообще нисходит до таких мелочей.
«Милая Салли, пишу это письмо и плачу, слезы катятся сами собой, ничего не могу с собой поделать.
Знаешь, сестричка, больше писать я не смогу. Ты простишь меня? Тебе не будет без меня скучно и одиноко? Милая моя, ведь я тебя сегодня предала! Взяла и рассказала Карсти, что нет на белом свете у меня никакой сестры, и никогда не было!
Ты не знаешь, кто такой Карсти? Но я ведь писала тебе о Карстене Трольстингине, молодом человеке с милым и добрым лицом!
Скажу тебе, не таясь, он действительно мой жених. Вторые сутки, как жених официальный. Он богат, впрочем, не богаче меня, и все-таки у него десятки миллионов крон и долларов на счетах в швейцарских и других европейских банках. К тому же мой жених молод, чуть старше меня, но, пожалуй, очень хитер и опытен. Для него это брак по расчету. Знаешь, каково выходить замуж не по любви, а по расчету?
Ужас, милая Салли, ужас! Нет, я ему, бесспорно, нравлюсь, он робок со мной и нежен. Но Карстен пока что не прилагает усилий к тому, чтобы я полюбила его. Хотя он поцеловал меня сегодня, это было прекрасно.
Мы сидели в лодочном сарае на борту старого деревянного бота, любовались «Сигрид» и ели мороженое. Даже лохматый верный Лаке разделил с нами это удовольствие. Потом Карсти приобнял меня за плечи и поцеловал в щеку и в губы. Я чувствовала себя если и не на самом верху блаженства, то где-то рядом.
Да, он робок и нежен. Хорошо бы мой будущий спутник жизни полюбил меня. О, если бы это произошло! Салли, почему я так несчастна?! Только что звонила Ингрид, дела у Харальда плохи. Мы надеемся на чудо.
Как нам всем не по себе… Да и Карсти неприятно, что он оказался в столь двойственной ситуации. Я стану его женой, это решено. Но как мне раньше хотелось просто влюбиться, не думая о замужестве!
Моим мечтам о любви пришел конец.
Прощай, сестричка, прости меня и Карсти. Ох, Салли, стол, в котором я прячу письма к тебе, хранил тайну – там лежала в секретном потайном ящичке фотография мамы, представляешь мою радость? Ее обнаружил Карсти, вот какой он молодец! Погода у нас так себе, ни тепло ни холодно.
Твоя навеки, Присцилла».
Девушка положила письмо в потайной ящик, пружина щелкнула, и стол принял в свои недра очередное послание. Все, это последнее, решила Присцилла. Никогда в жизни она никому писать больше не будет. Хватит с нее иллюзий.
Вечер был тих и морозен, за окном слышался крик совы. Присцилла закинула руки за голову и принялась думать о завтрашнем дне. Интересно, в котором часу в гавани появится «Звезда Севера»?
Удобно ли будет сразу же отправиться на борт яхты, не дожидаясь приглашения Карстена? Почему бы и нет? – решила девушка. Приглашу его на завтрак или на обед, спрошу, что он хотел бы съесть. А что бы ей самой хотелось отведать? Бефстроганов из оленины с картошкой и брусникой. А еще что? Что-нибудь сладкое, какие-нибудь пирожные с кремом. Она была бы сейчас не прочь съесть парочку на десерт.
Встав с постели и набросив на плечи халат, Присцилла спустилась в кухню. Там горели все лампы, за столом сидела Гертруда и пила кофе из своей любимой кружки.
– Знаешь, девочка, – задумчиво произнесла тетка, – этот Трольстинген будет тебе хорошим мужем. Мне он понравился.
– Почему будет хорошим мужем, и чем понравился? – спросила та, наполняя чашку кофе.
– Да видела, как он смотрел на тебя, да и аппетиты у вас схожие. – Гертруда усмехнулась. – Кстати, видишь, Карстен сразу же направился в лодочный сарай! Представляешь, что было бы, если б я тебя не пилила за беспорядок? Жених посчитал бы тебя обыкновенной лентяйкой и неряхой!
Присцилла рассмеялась и отправилась обратно в спальню. Если бы не болезнь Харальда, не страдания Ингрид, жизнь была бы прекрасна. Не стоит сомневаться, Карстен – хороший человек, может быть, даже он когда-нибудь влюбится в нее.
Она достала ручку, лист бумаги и привычно вывела начало письма к сестре.
«Милая Салли! Нет, не могу я тебя оставить, хочу еще раз поговорить с тобой. Скоро моя жизнь переменится самым кардинальным образом, я стану другой – взрослой, самостоятельной женщиной. У меня родятся дети.