— Но почему?
— Потому что я не хочу портить отношения с Отавиу. Помяни мое слово, весь этот роман кончится именно этим.
— Кстати, об Отавиу, забыла сказать, но я встретила его сегодня в парке. Как ты думаешь, что он делал? Торговал хот-догами! У него такой маленький фургончик со смешным названием «Папины сосиски». — Гонсала налила себе мартини, положила лед, и не спеша, отпила. — Изобрел фирменный соус, смеется, прекрасно выглядит… я пригласила его к нам, помузицировать, вспомнить прошлое.
— Отавиу, молодец, что пришел!
— Только что приехала Бетти, сказала, что была у Вас, рассказала о том, что ты договорилась насчет Сели. — Я очень признателен тебе, Гонсала! – в глазах Отавиу стояли слезы. – Спасибо!
— Я часто вспоминаю нашу молодо, дружбу, что связывала нас… — Гонсала достала из шкафа кожаный альбом с фотографиями. — Хочешь посмотреть?
— Несмотря ни на что, мы были счастливы! Ведь так, Отавиу?
— Отавиу, с тобой все в порядке? Может, вызвать врача?
— Нет-нет, — еле прошептал он, — никого не зови. Просто я все вспомнил. Я не был счастлив с Евой. Она не любила меня. Я знаю, у нее был любовник!
— Любовник? — Гонсала попыталась улыбнуться, но улыбка получилась жалкая.
— Да, любовник! Я все вспомнил, Гонсала! У нее был любовник. Или, может быть, их было несколько. Я нашел любовное письмо, его писала Ева своему любовнику
— Где же оно?
— Сжег. — Отавиу сосредоточился, словно 6оясь потерять возникшую перед ним картинку из далекого прошлого. – В приступе гнева. — Он повернулся к Гонсале и с мольбой голосе проговорил: — Прошу, Гонсала, умоляю, девочки ничего не должны знать. Пусть память о матери будет светлой и ничем не омраченной.
— Я очень верю тебе. Такое признание дается нелегко, но ты мне очень хороший, дорогой друг. Кроме тебя и моих названных братьев — Сана я Алекса, — мне не с кем разделить эту боль и горечь.
— А Антониу знает об этом? — осторожно спросила Гонсала.
— Знает, я расспрашивал его, думал, он мне назовет имя этого негодяя. Но для него мое открытие тоже было шоком
— Представляю…
– Извини, я не должен был тебе все это рассказывать, но так все неожиданно случилось. Я не мог удержать все это в себе. Извини, я не имел права.
— Ничего, все правильно, мы же старые друзья. Кому еще скажешь о сокровенном?
— Только ты не подумай, что я подавлен. Нет, все в порядке, я работаю, у меня дочки, я должен жить для них. Правильно?
— Я восхищаюсь твоей смелостью, Отавиу.