Число русских летчиков, летавших вниз головой, доходит теперь до пяти (подчеркнуто мной. — Ю.Г.)».
И среди этих смельчаков Харитон Славороссов. Но кто он, откуда, почему такая фамилия, мало похожая на подлинную, скорее гордый псевдоним? Все это предстояло еще узнать. Жизнеописаний Харитона Славороссова нет.
Так месяц за месяцем то в читальном зале Ленинки, то в военных архивах. Случаются дни без малейшего «улова». Вот, скажем, ознакомился я с фолиантом «Донесения офицеров об авиации во Франции», считал, что среди них наверняка упоминаются и наши земляки… Сотни страниц… и ничего. Сохранились донесения русского военного агента во Франции. Он и его сотрудники сообщают множество подробностей о военных делах, размещении заказов, отправке в Россию оружия, снарядов, положения на Западном фронте… Папок горы — за всю войну, а ничего нужного мне нет. И тут едва не пропустил двухстрочную телеграмму: «Подпоручик Орлов хочет с механиком Янченко лететь в Одессу». Какой Орлов? Ничего не знаю об этом летчике, значит, и он воевал во Франции? Начинаю рыться в томах переписки командующего русской авиацией действующей армии, его канцелярии — авиаканц. Им адресована телеграмма.
Есть ответ Авиадарма: «Считаю перелет несвоевременным. Орлов должен обязательно вернуться к первому февраля в Армию. Александр».
Александр — это тот самый великий князь, шеф русской авиации, теперь он командует военно-воздушными силами действующей армии.
Еще телеграмма из Парижа: «…Капитан Крутень и подпоручик Орлов цитированы приказом по армии, что дает им право носить Военный крест с пальмой».
Теперь понятно! Замечательный русский летчик-истребитель Евграф Крутень и Орлов были во Франции на боевой стажировке. За участие в боях награждены Военным крестом, потом снова отличились и названы в приказе по французской армии — сбили вражеский самолет. Только за это и полагается пальма к ордену. Молодцы!
О Крутене я уже кое-что знаю и немного позже расскажу, а вот на неведомого Орлова завожу «дело» и постепенно его пополняю.
Со временем получился скромный портрет студента Петербургского университета Ивана Александровича Орлова, девятнадцатилетнего юноши, добровольно вступившего в армию. В книге воспоминаний старого русского летчика Михаила Сергеевича Мачавариани нашел я такой эпизод: «…На аэродроме Вержболово (август 1914 года) я услышал шум мотора и увидел «Фарман-7». Вскоре, снижаясь спирально, он приземлился и подрулил… С него сошел высокий стройный юноша лет двадцати. Оказалось, что это летчик-спортсмен Иван Орлов. Он просил направить его в действующую армию и вот теперь должен явиться в расположение штаба 1-й армии для использования в качестве военного летчика. Прилетел Орлов один, без моториста. Узнав, что штаб находится в Гумбинене, он заправился бензином и улетел… Много позже я узнал, что он летал во Франции на истребителях, прославился в боях с немцами…»
Орлов прилетел на своем собственном самолете. Сначала он был рядовым, ефрейтором (это из регистрационной карточки летчика), за отвагу и храбрость награжден тремя Георгиевскими крестами и произведен в офицеры.
С фронта его посылают во Францию для изучения опыта истребителей. Лучше всего это делать в бою, рядом с тамошними асами. «25 июля 1916 года, — сообщает французская печать, — русский авиатор су-лейтенант Орлов, находившийся на высоте 2400 метров, преследует врага и сбивает его…» И почти тут же, вернувшись в Россию, Орлов вступает в неравный бой с несколькими вражескими самолетами и сбивает еще один. Награда за этот поединок наипочетнейшая — Георгиевское оружие. Из документов ставки Авиадарма 1917 года: «17 июля в бою с четырьмя германскими самолетами погиб доблестный летчик, командир 7-го истребительного авиаотряда подпоручик Орлов». Тут же подшита другая депеша: «Прошу сообщить Петроград, Пушкинская, 11 подробности гибели внука моего… Орлова».
Может быть, и сегодня кто-то приносит цветы на могилу Ивана Орлова, похороненного в бывшем Царском Селе, ныне городе Пушкине…
Вот еще один штрих боевого братства авиаторов России и Франции. Попутно, а как пройти мимо, узнаешь имена и других россиян, с честью представлявших свое отечество на чужбине. Так, в Управлении военных беспроволочных телеграфов отличился добровольно вступивший во французскую армию су лейтенант Кучевский (или Кущевский) — «…выдающийся ученый и практик по вопросам беспроволочной телеграфии и телефонии». Пусть не летчик, а встретил имя так лестно аттестованного соотечественника и хочется назвать его. Кто знает, может быть, и согреет оно сердце кого-нибудь из потомков.