Все же после полета в крыльях оказалось несколько незначительных пробоин.
— Это мы мигом залатаем! — пообещал Костя Айсбург, узнав, каким артиллерийским салютом встретили сегодня немцы его командира. Хорошо, самого не ранили.
Славороссов отправился докладывать данные разведки. Механик принялся за аэроплан. Все как обычно. Течение военных будней нарушил приезд в полк историографа французских авиаторов Жана Мортана. Журналист особенно заинтересовался русским летчиком, он уже знал его славное и трагическое прошлое, а теперь расспрашивал о полетах, несколько раз наблюдал, как Славо отводил душу, выполняя над аэродромом головокружительный каскад фигур высшего пилотажа. Узнав, что Мортан почти все время проводит на фронте среди авиаторов, Славороссов спросил его о своих друзьях, которые были в истребительной эскадрилье «Аистов». Там же служил Гарро, которого, как когда-то Славороссова, раньше времени похоронили газеты.
— По-прежнему короли воздуха, — ответил Мортан. — Уже все открыли счет сбитым бошам. Увижу, передам привет от вас.
— Обязательно, не забудьте. А как Гарро, вы, конечно, знаете подробности его боя с дирижаблем.
— О, это удивительный храбрец. Было получено сообщение, что от Брюсселя идут на нас не один, а сразу три немецких дирижабля. Гарро тут же вылетел на своем «моран-солнье». Вы представляете себе, хрупкий моноплан и сигара двухсотметровой длины. Слон и муха! А вооружение дирижабля вам известно?
— Приблизительно, у них, по-моему, даже что-то вроде пушек есть?
— Скорострельные орудия, пулеметы. И не только в гондолах, еще и на верхней боевой площадке. Только самоубийца мог их атаковать так отчаянно, как Гарро. Он ринулся на эту махину сбоку и прямо пропеллером пропорол оболочку. Тут же вырвался газ, дирижабль вспыхнул, колоссальный взрыв, и весь этот огненный ком падает на землю… Те, кто видел, понятно, сообщили, что Гарро погиб, он же с самолетом запутался в этом пылающем мешке… Как уж там вышло, но только он остался жив. Невероятное везение. К счастью, он выздоравливает.
— Значит, будет долго жить. У нас есть такая примета, если человека заживо похоронят.
— У нас тоже. Да ведь это и к вам относится, Славо.
— Будем надеяться.
Они сидели в столовой, одновременно служившей офицерским клубом. Мортан поднял бокал:
— Ваше здоровье!
— И ваше!..
Через некоторое время в парижском журнале «Же се ту» («Я все знаю») Мортан написал о Славороссове: «Его как выдающегося авиатора знают все. Он соединяет в себе педантизм профессионала летчика с творчеством высокохудожественной натуры. Бывало, прикованный к небу, следишь с напряженным вниманием за воздушными эволюциями Славороссова. Чего-чего тут не было! И мертвая петля, и скольжение на крыло, и падение на хвост, и множество других вариаций. Но все это проделывалось без резкостей, без угловатостей, с той законченной пластикой, в которой чувствуется художественная натура авиатора».
Благодаря Мортану дошла весть о Славороссове и в Россию. В прессе появилась рецензия на этот номер «Же се ту» (№ 115), который целиком был посвящен авиации, особо выделено, что автор «с большой похвалой отзывается о русских авиаторах на французском фронте (гг. Славороссов, Жариков и др.), отдавая должное их ловкости, самообладанию и беззаветной храбрости». А храбрости Славороссову было не занимать.
22 октября 1914 года. Подлетая к линии фронта, Славороссов увидел, что из вражеского тыла ему навстречу летит французский «блерио», вероятно возвращавшийся с разведки. Он обратил внимание на странное поведение аэроплана: аппарат то и дело кренился, клевал носом, опасно терял высоту. Харитону стало ясно — либо ранен пилот, либо поврежден самолет, возможно, случилось и то и другое. Русский летчик делает круг и внимательно наблюдает за неизвестным товарищем. «Блерио» опускается все ниже, ему явно не перетянуть на свою территорию… Еще немного, и французский самолет почти падает между окопами той и другой стороны. Снизившись, чтобы лучше разглядеть попавший в беду аэроплан, Славороссов видит две фигурки, пытающиеся укрыться в рощице, что неподалеку от места вынужденной посадки. Но сильный ружейный огонь немцев прижимает авиаторов к земле. Оба распластались в траве.
Мысли Славороссова лихорадочны. Он не может уйти отсюда, оставив погибать товарищей… Но как им помочь?.. И тут приходит решение. Левая рука уже убрала ручку газа, правая перевела самолет на снижение. Он сядет рядом с «блерио», там ровная площадка. Он спасет их!..