— Воевать?
— Да, да, скоро выедут на фронт. Вы говорите по-французски?
— К сожалению, скверно. Передайте им поздравления и наилучшие пожелания от фронтовика. Капитан представляет поручика-артиллериста французам. Рукопожатия, обычные в таких случаях расспросы: где воевал, как ранен?..
Вечером боевых соратников принимали русские авиаторы. Был среди устроителей банкета друг и сослуживец Нестерова, свидетель исторического тарана — летчик Виктор Георгиевич Соколов. Вот что он писал в своих воспоминаниях:
«Среди французских летчиков, присланных генералиссимусом Жоффром на наш фронт (Жоффр был маршалом, но в то время в Европе генералиссимусом называли его как командующего союзными армиями. — Ю.Г.), только один был асом — имел пять побед в воздухе — русский подданный Эдуард Пульпе.
Гостей с Западного фронта мы приветствовали в Пушкинском зале московского «Яра». Ужин носил характер братания. Зал дрожал от хохота и громких шуток.
Лишь один из прибывших летчиков, на груди которого висел Военный крест с пятью пальмами (каждая пальма — сбитый аэроплан противника), не принимал участия в веселье.
— Что это лейтенант какой-то невеселый? — спросил я своего собеседника.
— Он всегда такой, — последовал ответ. — Он не француз, русский. Я заинтересовался. Когда подали кофе, подсел к лейтенанту.
— Это правда, что вы русский?
— Не совсем, — ответил он на чистом русском языке. — Я латыш. Моя фамилия Пульпе. Но я, конечно, русский подданный. Война захватила меня во Франции, я поступил добровольцем во французскую армию, окончил авиационную школу и вот, как видите, вернулся французским офицером.
— Думали полюбоваться Парижем и развлечься, но попали в переделку? — заметил я.
— Да нет, — опять возразил мой лейтенант. — В силу некоторых обстоятельств мне пришлось прожить во Франции несколько лет.
По тону, каким это было сказано, я понял, что выяснять дальше подробности его пребывания за границей не следует, и стал расспрашивать о постановке обучения в той авиационной школе, которую он закончил…»
Когда я дошел до этого места воспоминаний Соколова, мне вспомнилась строчка из полицейского донесения по делу Акашева, присланного заграничной агентурой охранки: «…По полученным агентурой сведениям, в Россию уехал на днях Константин Акашев… Для проезда он намерен был воспользоваться паспортом русского подданного Эдуарда Пульпе…»
Политическое лицо Акашева нам известно, не подобные ли причины привели во Францию и самого Пульпе? За ним тоже должна следить русская агентура, хотя бы потому, что он согласился дать свой паспорт для нелегальной поездки. С другой стороны, розыск в России на него не объявлен, иначе паспорт не годился бы для поездки.
Возникают еще десятки вопросов, ответы на которые может дать только поиск-исследование.
Имя Эдуарда Пульпе тоже было в списке, составленном мною перед поездкой в Париж.
День за днем сижу в тиши библиотеки аэроклуба и продолжаю просматривать приказы о награждении Военной медалью, которые регулярно публиковались в журнале «Аэрофиль».
Декабрьский номер 1915 года… В правом углу страницы портрет крупного молодого мужчины в штатском. «Сержант Эдуард Пульпе».
Всматриваюсь в это энергичное, волевое лицо… Высокий лоб, коротко стриженные светлые волосы. Взгляд спокоен, человек не позирует, просто фотографируется по какой-то надобности. Серьезный человек. И сильный — крепкие борцовские плечи, пиджак сидит на нем без единой морщинки. В широком вырезе богатырская грудь спортсмена.
Журнал представляет читателю очередного героя войны: «Русский. Родился 22 июня 188… (не отпечаталась последняя цифра. — Ю.Г.) в Риге. «Бреве» № 1571 от 19 декабря 1913 года на «депердюссене».
Вот уже сколько летчиков подготовлено во Франции! Весной того же года Ян Нагурский получил в России диплом за номером 177.
Переписываю напечатанные рядом с портретом строки из приказа военного министра Франции от 24 ноября 1915 года:
«Пульпе Эдуард добровольно вступил в армию, сержант эскадрильи…
Летчик исключительной отваги и мужества, который уж много раз доказывал это при бомбардировках и воздушных боях.
23 сентября 1915 года, когда во время сложной операции один из его товарищей потерпел неудачу, сам заменил его в особо сложных обстоятельствах и закончил боевое задание с успехом». В замке Венсен хранители архивов французской военной авиации личного дела Пульпе найти пока не смогли, но когда я узнал номер его эскадрильи, снова поехал к майору Лешуа.