Робюру пришла фантазія приблизиться къ этому воздушному оркестру, и, по его приказанію, Альбатросъ тихо окунулся въ звуковыя волны, пускаемыя по воздуху бумажными змѣями.
Но вдругъ среди многочисленнаго городского населенія произошелъ невообразимый переполохъ. Раздались звуки тамтама и другихъ чудовищныхъ инструментовъ китайскаго оркестра, грянули залпы изъ ружей, изъ пушекъ; люди очевидно хотѣли прогнать аэронефъ. Если китайскіе астрономы и признали, быть можетъ, Альбатросъ за летательную машину, то прочіе китайцы — всѣ, отъ бѣднаго рабочаго до многопуговичнаго мандарина — единодушно приняли его за чудовище.
На Альбатросѣ никто и ухомъ не повелъ при видѣ такого бѣснованія. Оно для него было совершенно безвредно. Но веревки отъ змѣевъ, привязанныя къ шестамъ въ императорскихъ садахъ, были частію поспѣшно перерѣзаны, частію же собраны внизъ. Одни изъ змѣевъ тихо опустились, другіе же быстро попадали на землю, точно подстрѣленныя птицы.
Тогда загремѣла труба Тома Тернера. Оглушительный ревъ ея пронесся надъ всѣмъ городомъ, слившись съ послѣдними нотами воздушнаго оркестра. Это, однако, не прекратило пальбы. Одна бомба разорвалась недалеко отъ платформы Альбатроса, и тогда онъ величественно поднялся на виду у всѣхъ въ недоступную людямъ высь…
Что произошло въ слѣдующіе дни? — Ровно ничего такого, чѣмъ бы наши плѣнники могли воспользоваться для бѣгства. Какого направленія держался аэронефъ? — Неизмѣнно юго-восточнаго, что свидѣтельствовало о намѣреніи достичь Индостана. Десять часовъ спустя послѣ отбытія изъ Пекина, дядя Прюданъ и Филь Эвансъ замѣтили на границѣ Хенъ-Зи часть Великой Стѣны. Затѣмъ, миновавъ горы Лунгъ, воздушный корабль пронесся надъ долиною Вангъ-Го и перелетѣлъ черезъ границу Небесной имперіи въ Тибетѣ.
Тибетъ — это рядъ высокихъ плоскогорій, лишенныхъ растительности, на которыхъ тамъ и сямъ возвышаются снѣжныя вершины; мѣстность разнообразятъ высохшіе овраги, питаемые глетчерами потоки, глубокія впадины съ блестящими слоями соли на днѣ и изрѣдка красивыя озера, окаймленныя хвойными лѣсами. Надъ плоскогорьемъ дуетъ часто сухой и весьма холодный вѣтеръ.
Барометръ, упавшій до 450 миллиметровъ, показывалъ высоту болѣе четырехъ тысячъ надъ уровнемъ моря. Термометръ, несмотря на самый жаркій мѣсяцъ въ году въ сѣверномъ полушаріи, стоялъ почти на нулѣ. Такой холодъ въ связи съ быстротою, съ которою несся Альбатросъ, дѣлалъ положеніе путниковъ довольно труднымъ. Поэтому плѣнные баллонисты предпочли укрыться въ свою каюту, хотя къ ихъ услугамъ имѣлись на аэронефѣ теплые плащи.
Подъемные винты пришлось пустить съ чрезвычайною скоростью, чтобы Альбатросъ могъ держаться въ разрѣженномъ воздухѣ. Но они дѣйствовали замѣчательно симметрично, такъ что ихъ шуршаніе какъ, будто баюкало корабль.
Въ этотъ день въ городѣ Гарлокѣ, столицѣ западнаго Тибета и окружномъ городѣ провинціи Гвари-Хорсумъ, можно было видѣть летящій аэронефъ, казавшійся величиною съ почтоваго голубя.
27 іюня дядя Прюданъ и Филь Эвансъ увидѣли на горизонтѣ огромную гряду, надъ которою вздымалось нѣсколько острыхъ горныхъ вершинъ.
Вся эта масса, казалось, бѣжала навстрѣчу аэронефу.
— Навѣрное Гималайскій хребетъ, — сказалъ Филь Эвансъ. — Я думаю, что Робюръ обогнетъ его у основанія, чтобы пролетѣть надъ Индіей.
— Тѣмъ хуже, — отвѣчалъ дядя Прюданъ. — Быть можетъ, на этой огромной территоріи мы бы могли…
— А можетъ быть, онъ обогнетъ цѣпь на востокѣ, со стороны Бирманіи, или на западѣ, со стороны Непала.
— Тутъ ли, тамъ ли, но посмотрѣлъ бы я, какъ онъ это сдѣлаетъ.
— Это почему? — сказалъ чей-то голосъ.
На другой день, 28 іюня, Альбатросъ очутился надъ провинціею Цангъ лицомъ къ лицу съ гигантскою горною массой. По другую сторону Гималайскаго хребта лежала страна Непалъ.
Съ сѣвера путь въ Индію перерѣзываютъ послѣдовательно три горныя цѣпи. Двѣ сѣверныя, между которыми пустился летѣть Альбатросъ, точно корабль между рифами, составляютъ первую ступень этого средне-азіатскаго барьера. Тутъ же и водораздѣлъ между бассейномъ Инда на западѣ и бассейномъ Брамапутры на востокѣ.
Что за прелестная орографическая система! Тутъ насчитываютъ болѣе двухсотъ вершинъ уже измѣренныхъ, изъ нихъ семнадцать имѣютъ болѣе двадцати-пяти тысячъ футовъ высоты. Впереди Альбатроса высился на восемь тысячъ восемьсотъ сорокъ метровъ Эверестъ; по правую сторону — Давалагири на восемь тысячъ двѣсти метровъ. Налѣво возвышалась на восемь тысячъ пятьсотъ девяносто два фута Кинханъ — Юнга, считавшаяся прежде высочайшею вершиною, но послѣ новѣйшихъ измѣреній Эвереста отошедшая на второй планъ.
Очевидно, Робюръ не намѣревался летѣть черезъ эти высокія вершины. Безъ сомнѣнія, ему были извѣстны различные проходы въ Гималайскихъ горахъ, и между прочимъ, Иби-Гаминскій проходъ, пройденный въ 1856 году братьями Шлагинтвейтъ.
И дѣйствительно, воздушный корабль полетѣлъ этимъ проходомъ.
Прошло нѣсколько трудныхъ, тревожныхъ часовъ; хотя разрѣженіе воздуха еще не доходило до той степени, при которой на аэронефѣ пускали обыкновенно въ дѣло запасный кислородъ, но зато было такъ холодно, что руки и ноги коченѣли.
Робюръ, кутаясь въ теплый плащъ, стоялъ на носу и командовалъ. Томъ Тернеръ держалъ руль. Машинистъ наблюдалъ за электрическими аппаратами, кислоты которыхъ, къ счастію, не подвергались замерзанію. Винты, быстрота вращенія которыхъ доведена была до максимума, свистали все рѣзче и рѣзче, несмотря на слабую плотность воздуха. Барометръ упалъ до 290 миллиметровъ, что означало семь тысячъ метровъ высоты.
Что за великолѣпное расположеніе у этого хаоса