— Триста-тридцать съ половиною, — продолжали издѣваться баллонисты.
— И комаромъ, дѣлающимъ нѣсколько милліоновъ…
— Что вы! Милліардовъ!..
Но Робюръ не обращалъ вниманія на то, что его перебиваютъ, и продолжалъ высчитывать:
— Между этими цифрами разница громадная…
— Но бываетъ и больше! — возразилъ еще одинъ голосъ.
— Но изъ этой разницы можно сдѣлать практическій выводъ… Съ тѣхъ поръ, какъ г. де-Люси доказалъ, что насѣкомое, вѣсящее два грамма, можетъ поднять грузъ вѣсомъ 400 граммовъ, то-есть грузъ въ двѣсти разъ большій, чѣмъ вѣситъ оно само, — съ этихъ поръ вопросъ о воздухоплаваніи можно считать рѣшеннымъ. Этотъ же ученый доказалъ, что поверхность крыла уменьшается по мѣрѣ увеличенія размѣровъ и вѣса летающаго животнаго. Послѣ того было изобрѣтено и построено болѣе шестидесяти аппаратовъ…
— Изъ которыхъ ни одинъ не могъ летать! — вскричалъ секретарь Филь Эвансъ.
— Могли, и летали, и будутъ летать, — хладнокровно и убѣжденно возразилъ Робюръ. — Называйте ихъ стреофорами, геликоптерами, ортоптерами, называйте ихъ avis'ами или navis'ами, — это рѣшительно все равно. Важно то, что въ концѣ-концовъ несомнѣнно получится аппаратъ, который сдѣлаетъ человѣка властителемъ пространства.
— Ахъ, да, это вы про винтъ! — не унимался Филь Эвансъ. — Но вѣдь позвольте: у птицъ, сколько мнѣ извѣстно, не бываетъ винта.
— Бываетъ, гражданинъ, — отвѣчалъ Робюръ — г. Нено недавно доказывалъ, что птица при летаніи сама превращается въ винтъ. Ея полетъ винтовой. Слѣдовательно, двигатель будущаго — винтъ.
— О, Господи! Спаси насъ отъ войны, глада, мора и… винта, — комически продекламировалъ нараспѣвъ кто-то изъ баллонистовъ.
— Да, да! — громовымъ хоромъ рявкнули остальные члены института и закатились смѣхомъ.
Долго стоялъ стонъ въ обширной залѣ. Воспользовавшись кратковременнымъ перерывомъ гвалта, дядя Прюданъ счелъ долгомъ замолвить слово отъ себя.
— Господинъ воздухоплаватель, — отнесся онъ къ инженеру, — вы вотъ такъ хорошо все это намъ расписываете. На словахъ всегда хорошо выходитъ. А позвольте васъ спросить: летали ли вы когда-нибудь сами?
— Очень успѣшно.
— И воздухъ себѣ покорили?
— Весьма возможно и это, сэръ.
— Въ такомъ случаѣ поздравляю васъ!
— Да здравствуетъ Робюръ-завоеватель!.. Ура!.. — крикнулъ одинъ ироническій голосъ.
— Ну, что жъ. Очень хорошо. Завоеватель, такъ завоеватель. Я принимаю это прозвище и буду его носить. Я, мнѣ кажется, имѣю на него право.
— Позволяемъ себѣ сильно сомнѣваться въ этомъ! — вскричалъ Джемсъ Кипъ.
Робюръ нахмурилъ брови.
— Господа, — сказалъ онъ, — когда я веду серьезную бесѣду о чемъ-нибудь серьезномъ, то не терплю неприличныхъ выходокъ. Желалъ бы знать имя того господина, который сейчасъ меня перебилъ.
— Меня зовутъ Джемсъ Кипъ. Я вегетаріанецъ1).
— Гражданинъ Джемсъ Кипъ, — отвѣчалъ Робюръ, — извѣстно, что у вегетаріанцевъ, какъ вообще у травоядныхъ, внутренности длиннѣе, чѣмъ у прочихъ людей и, говорятъ, длиннѣе почти на футъ. Это вѣдь ужъ очень много… не доводите меня до того, чтобъ я вытянулъ ихъ вамъ еще больше, начавши сь вашихъ ушей.
— Вонъ его, вонъ!
— За дверь!
— На улицу!
— Въ куски его!
— По закону Линча!
— Скрутить его вотъ такъ!
— Шею ему свернуть!
Ярость баллонистовъ дошла до высшей степени. Всѣ они вскочили съ своихъ мѣстъ и окружили трибуну, на которой стоялъ Робюръ. Инженера не стало видно среди цѣлой рощи поднятыхъ рукъ, качавшихся словно деревья во время бури. Тщетно паро
вая труба президента гудѣла на весь домъ. Гвалтъ стоялъ, точно на пожарѣ. Жители Филадельфіи имѣли полное право вообразить, что загорѣлся цѣлый кварталъ, и что не достанетъ всей воды изъ Скуйлькиля, чтобы потушить бушующее пламя.
Вдругъ толпа по какой-то причинѣ отхлынула прочь; Робюръ, вынувъ руки изъ кармановъ, протянулъ ихъ къ переднему ряду нападавшихъ.
Въ каждой рукѣ у инженера было по скорострѣльному револьверу. Видъ этихъ-то двухъ карманныхъ картечницъ и отрезвилъ толпу.
Тогда, пользуясь отступленіемъ нападающихъ и моментально наставшею тишиной, инженеръ проговорилъ своимъ зычнымъ голосомъ:
— Положительно можно сказать, что Америку открылъ не Америго Веспуччи, а Себастьянъ Кабо. Вы не американцы, господа баллонисты, вы не достойны этого имени. Вы просто кабот…
Раздались четыре или пять выстрѣловъ, пущенныхъ на воздухъ и никого не ранившихъ. Инженеръ скрылся въ дыму, а когда дымъ разсѣялся, то незнакомца простылъ и слѣдъ.