Полковник Александр Сморчков, командовавший в Корее 18-м гвардейским истребительным авиаполком, так описывал свой первый боевой вылет:
«По команде с командного пункта три восьмёрки поднялись в воздух. Летели в гробовом молчании — все работали на приём. Только ведущий группы мог коротко отвечать — «понял». Карманы пусты: ни документов, ни писем. На бортах — корейские опознавательные знаки, сами — в китайской форме.
Эта строжайшая секретность иной раз и смешила, и изводила. Лётчики не могли понять, почему скрывается, что мы советские. Ответ: «Так надо» звучал как «молчать и не рассуждать». Но ведь до абсурда доходило. По-корейски или по-китайски мы были ни бум-бум, а в бою предписывалось выходить на связь на корейском языке. К правому колену перед вылетом мы крепили специальные планшетки со словарем — корейские слова в транскрипции. Вот и представьте, как в бою на реактивных скоростях нужно умудриться скосить глаз на колено, быстро отыскать нужное слово или фразу... Матерились. Лётчики не вытерпели, и эту нелепицу всё-таки отменили. В Москве не стали спорить, дали добро. Так что великий и могучий и здесь победил».
А вот взгляд на ситуацию в Корее с другой стороны. Американские пилоты тоже считали абсурдом приказ, запрещавший атаковать аэродромы противника:
«Это была трудная и жестокая воздушная война, все козыри которой были в руках противника. Легко понять чувства, вызывавшиеся невозможностью нанести удар противнику в его самое уязвимое место, располагая громадной воздушной мощью...
Представьте себе патрулирование вдоль реки Ялуцзян, наблюдая противника, находящегося всего в пяти километрах на своём аэродроме в Аньдуне. Аэродром забит самолётами, которые можно навсегда вывести из строя в результате одного хорошего налёта. Базы снабжения и железнодорожные узлы, находящиеся в поле зрения, тоже можно было разрушить, и противник лишился бы способности продолжать войну».
Но этого не произошло, и война продолжалась три года, до тех пор, пока новое советское руководство, уже после смерти Сталина, не решило, что пора заканчивать этот изрядно всем надоевший и совершенно бесперспективный конфликт.
Первый бой в корейском небе советские лётчики провели 1 ноября 1950 года, когда лётчик 72-го гвардейского истребительного авиаполка старший лейтенант Чиж сбил американский поршневой истребитель F-51D «Mustang». Через неделю над рекой Ялу произошёл первый в истории мировой авиации воздушный бой между реактивными истребителями МиГ-15 28-го гвардейского авиаполка и F-80C «Shooting Star» 16-й авиаэскадрильи ВВС США. По американским данным, были сбиты один МиГ и один F-80C. Советские источники сообщают об одном повреждённом МиГе и сбитом F-80C.
Понимая, что в случае войны аэродромы фронтовой авиации будут быстро уничтожены, конструкторы разработали специальную систему безаэродромного старта для истребителей МиГ-19. Самолёты успешно взлетали, но вот куда садиться?
Первое время советские лётчики испытывали сложные чувства к противнику — ведь ещё совсем недавно американцы были друзьями и союзниками в борьбе с гитлеровской Германией, с ними обнимались на Эльбе, награждали советскими орденами, а теперь они стали врагами, которых требовалось уничтожать. Поначалу был только спортивный азарт — каждый пилот хотел добиться превосходства над противником, доказать, что мы самые лучшие. Но после первых потерь и смерти друзей пришла ненависть. Память о союзнических отношениях во время Второй мировой войны навсегда ушла в прошлое.
Почти три года в небе Кореи шла война реактивных истребителей, в которой участвовали лётчики многих стран мира: СССР, США, КНДР и Южной Кореи, КНР, Великобритании, Австралии, Турции и других. Как на всякой войне, данные о потерях противников представляют собой фантастическую картину. Впечатление такое, что в Корее одновременно шли две разные войны. На одной из них советские асы сотнями вгоняли в землю американские самолёты, на другой американские пилоты устроили показательное избиение советской и китайской авиации.
Сравните, например, описания воздушных боёв, которые приводят бывшие противники. Командир 64-го авиакорпуса генерал Лобов:
«12 сентября 1951 года нам пришлось ввести в бой группу из 80 самолётов МиГ-15. Надо заметить, что таким составом мы вылетали редко. Между Анчжу и Пхеньяном перехватили несколько групп реактивных истребителей-бомбардировщиков (до 150 F-80), действовавших по разным целям в пределах зрительной связи между собой. Поскольку противник не имел истребительного прикрытия, все «миги» обрушились непосредственно на него. Американцы, прекратив штурмовку, вступили в воздушный бой, но, потеряв за считанные минуты 15 самолётов, бросились наутёк. Наши же благополучно вернулись на свои аэродромы. Только три машины имели небольшие повреждения.