В этой цитате больше всего восхищает последний абзац, поскольку именно А. С. Яковлев занимал тогда должность заместителя наркома авиапромышленности по общим вопросам и довольно часто напрямую общался со Сталиным. Так перед кем в НКАП он ставил вопросы? Перед самим собой? Одним словом, насчёт реактивной техники он лжёт.
Все остальное не вызывает сомнений. Налицо типичный советский подход: главное — выполнить и перевыполнить план по валу. Чем больше самолётов, тем лучше, беспощадно задавим врага количеством. Ну, а то, что больше половины советских самолётов погибает в лётных происшествиях, это досадное недоразумение.
Даже беглое знакомство с историей послевоенного строительства Советской Армии создаёт впечатление, что политическое и военное руководство СССР не сделало принципиальных выводов из катастрофических событий 1941—42 годов. Оно по-прежнему считало, что в войне побеждает тот, у кого больше самолётов, танков, пушек и прочего железа. Данный факт лишний раз подтверждает высказывание Уинстона Черчилля, согласно которому «генералы всегда готовятся к прошлой войне». Полностью сосредоточившись во время войны на решении неотложных текущих задач, вождь и приспешники не обращали никакого внимания на перспективы развития военной авиации и прозевали наступление реактивной эры.
Сталин ещё в 1942 году сделал вывод, который на десятки последующих лет лёг в основу советской военной науки:
«Теперь судьбу войны будут решать не преходящие факторы, такие, как фактор неожиданности, но постоянно действующие факторы: стабильность тыла, моральный настрой солдат, качество и количество дивизий, вооружение армии и организационные способности командного состава армии».
Аналогичного мнения придерживались почти все генералы и маршалы, исходившие из допотопного принципа: «кашу маслом не испортишь». Печальный опыт лета и осени 1941 года, когда авиационный парк, создававшийся почти 20 лет, подвергся уничтожению всего за шесть месяцев, оказался в забвении. А ведь тогда более чем четырёхкратное превосходство в числе боевых самолётов на глазах превратилось в пыль, что ещё раз подтвердило старую истину: «воюют не числом, а умением». К этому мы добавим: «а также качеством».
Но и это ещё не всё. Сталинские маршалы и генералы, 90% которых вышли из крестьян, имели образование в объёме «начальная школа плюс краткосрочные курсы комсостава», зато были вооружены «самой передовой в мире теорией». Они демонстративно игнорировали принципиально новые виды оружия — ядерную бомбу и баллистические ракеты.
Эти полуграмотные невежи словно попугаи повторяли слова Сталина, сказавшего в 1948 году (когда у Советского Союза ещё не было своего ядерного оружия), что он «не рассматривает атомную бомбу в качестве серьёзной силы, каковой её склонны считать некоторые политики. Атомная бомба предназначена для того, чтобы запугать слабонервных, но она не может решить судьбу войны, так как атомная бомба недостаточно эффективна для этого». Правда, когда он сам обзавёлся этой «несерьёзной силой» (первая советская атомная бомба была взорвана в 1949 г.), то быстро изменил своё мнение.
Западные эксперты следующим образом оценивали отношение тогдашнего высшего военного командования СССР к ядерному оружию:
«После первого потока публикаций в 1945—46 гг. ни в открытых, ни в закрытых военных изданиях вплоть до 1954 г. вопросы, связанные с ядерным оружием, не обсуждались. Вся советская военная мысль в течение десяти послевоенных лет оставалась в русле рассуждений о пяти сталинских «постоянных оперативных факторах», сформулированных во время Великой Отечественной войны».
«Атомная бомба предназначена для того, чтобы запугать слабонервных, но она не может решить судьбу войны...»
И. В. Сталин.
Только после смерти Сталина министр обороны Н. А. Булганин (1895—1975) издал директиву, предписывавшую «проводить исследование ядерного оружия и особенностей подготовки, проведения и обеспечения боевых действий в условиях использования этого оружия». Однако в результате такого исследования «лучшие умы» высшего военного руководства ограничились тем, что попытались приспособить принципиально новое оружие к своим старым взглядам и концепциям. Долгое время они считали ядерное оружие всего лишь «новым количественным выражением основного фактора в вооружённом конфликте — огневой мощи».