— А ну-ка, самурай, вылазь! — крикнул Нефедов Лямину. — Это тебе не гроб, а боевая машина.
Командир крепким матом обложил Андрея и потребовал, чтобы он немедленно надел парашют. Дождавшись, пока Лямин выполнит его приказание, капитан быстро оглянулся по сторонам и понизил голос почти до шепота:
— Запомни, салага, ты свою жизнь Родине, матери, невесте, будущим детям должен, а не разным Лакеевым! Не повторяй чужих ошибок, и не думай, что раз тебя в штрафники списали, так ты уже смертник. Мы тут воюем, а не ищем способ побыстрее полный рот земли набрать. Ты меня понял, стажер?
Воздух на высоте 3000 метров был прозрачен. Поэтому видимость была прекрасной. Идущую на соединение с ними группу из шестнадцати бомбардировщиков Лямин заметил на расстоянии нескольких километров.
И вот вся формация в сборе. Группа непосредственного прикрытия, в которую входил Лямин, идет вплотную к «пешкам». При встрече с ними Андрей сразу нашел бомбардировщик с большой цифрой «12» на фюзеляже и киле и пристроился рядом.
Ударную группу не видно: она постоянно перемещается, патрулируя воздушное пространство вокруг бомбардировщиков.
И все-таки недалеко от цели конвой проморгал внезапную атаку противника. Лямин понял, что произошло, лишь когда спикировавший со стороны солнца «Фокке-Вульф-190» открыл огонь. Вначале Андрею даже показалось, что немецкий охотник коварным ударом сбил именно его — «12»-ю «пешку»! У Лямина сразу стала мокрой от пота спина. После первого шока и чувства ужаса в душе поднялась волна гнева, возникло сильное желание хотя бы отомстить фашисту за сбитый экипаж бомбардировщика. Но вражеский «эксперт» использовал любимую немецкими охотниками тактику: ударил — убежал. В его планы вовсе не входило ввязываться с русскими истребителями в рискованную борьбу на горизонтальных виражах. Все, что теперь напоминало о подкараулившем свою жертву «фоккере», это висящая в небе копоть от его двигателя, работавшего в момент бегства на форсаже.[29]
Андрей стал осматриваться, ища на земле место, где упал его «12»-й. Но тут выяснилось, что самолет с таким номером продолжает лететь! Видимо, во время атаки его пилот успел уйти в сторону, и теперь заветный бомбардировщик просто занимал другое место в общем строю.
«Так кто же сбит? И где его опекун?» — спрашивал себя Андрей, крутя головой. Вскоре он обнаружил, что исчез лидер бомбардировочной группы с надписью: «За Петра Хроменко!» на борту. «Ишачок» под номером «9», пилот которого нес персональную ответственность за этот самолет, тоже куда-то испарился. Впрочем, долго ломать голову над тем, куда подевалась «девятка», не было никакой возможности, ибо вдали показалась Волга.
И вот они над фашистской переправой. Пикирующие бомбардировщики начали спокойно, как на полигоне, работать, выполняя один заход на вражеский понтонный мост за другим. Боевой порядок истребителей над целью — обычный в такой ситуации: группа непосредственного прикрытия — на внешней стороне круга своих бомбардировщиков, другая — выше «пешек» на случай появления неприятельских истребителей.
Бомбардировщики долго не могли добиться прямых попаданий в мост, по которому даже под бомбами продолжали ползти на другой берег реки серые коробочки немецких танков.
Внезапно откуда-то сверху камнем упал пропавший И-16 под номером «9» — тот самый, что сопровождал сбитую командирскую «пешку». Не выходя из отвесного пикирования, «ишачок» врезался в мост, разрушив его почти посередине. Было похоже на то, что пилот этого истребителя, помня о том, что его ждет после посадки за потерянный бомбардировщик, предпочел героическую смерть в бою позорному расстрелу перед строем товарищей…
Все это время зенитки с земли вели по атакующим мост самолетам массированный заградительный огонь, но потом внезапно смолкли — появились немецкие «мессершмитты». Наши истребители тут же вошли в вираж, завязалась «собачья свалка» воздушного боя…
В этом бою Борис Нефедов чувствовал себя в ударе. Ему все сегодня удавалось. У людей творческих профессий, — а ремесло летчика-истребителя Нефедов считал делом творческим, — периодически случаются пики формы, когда все получается с поистине моцартовской легкостью.
Уже в первую минуту завертевшейся карусели боя капитан в блестящем стиле буквально срубил пушечной очередью зазевавшегося немца. И тут же, развернувшись буквально на пятачке — за счет фантастической маневренности своего легкого самолетика, — зашел в хвост другому «Ме-109». Но тот ушел из-под огня ловким переворотом. Догнать в пикировании на «Як-1» «Мессершмитт-109» — крайне сложно. Обшивка фюзеляжа у «Яка» тряпичная, а у 109-го — прочный цельнометаллический корпус. Инструкция по пилотированию истребителя Яковлева прямо запрещала летчикам развивать скорость в пикировании свыше 630 км/час во избежание катастрофического разрушения самолета.